Читать чудотворцы киево печерской лавры онлайн.

Памятником древнерусской литературы, рассказывающим о монахах Киево-Печерского монастыря, является "Киево-Печерский патерик". Слово "патерик" в переводе с греческого означает "отец". Так назывались особые сборники, в состав которых входили небольшие дидактические новеллы о жизни монахов-пустынников.

В основе "Киево-Печерского патерика" лежит переписка, которую вели между собой в начале XIII века епископ Владимирский Симон и монах Поликарп. Оба они были образованными и талантливыми книжниками своего времени, но судьбы их сложились по-разному. Симон занял епископскую кафедру в Суздале и Владимире, Поликарп же остался в монастыре. Честолюбивый монах с помощью влиятельных покровителей стал добиваться епископского сана. Симон не одобрил этих стремлений Поликарпа и написал ему послание. Так из писем этих двух священников родился сборник произведений, рассказывающий о жизни монастыря.

Литературное значение "Патерика" было велико. Он подводил итог развитию русской житийной литературы XI-XII веков, будил чувство общерусского патриотизма в страшные годы монголо-татарского ига, напоминал о временах процветания и могущества Киевской Руси.

В изображении Симона и Поликарпа печерские святые — люди особого склада, поставившие своей целью достичь аскетического идеала. В надежде на загробное блаженство они отказываются от всех житейских радостей. Бог посылает им дар пророчества и умение читать в сердцах, способность творить чудеса. Они исцеляют больных, тушат пожары, воскрешают мертвых. Их посещают ангелы и святые, им является Богородица, с ними беседует Господь.

Так, например, в одном из рассказов к монаху Григорию забираются воры, но он насылает на них беспробудный сон, продолжающийся пять суток. Других воров Григорий заставляет простоять двое суток неподвижно, изнывая под тяжестью награбленного. В другом рассказе Григорий на берегу Днепра встречается с князем Ростиславом Владимировичем, который направляется в монастырь получить благословение перед походом на половцев. Монах предсказывает ему гибель в воде. Рассерженный князь приказывает связать и утопить Григория. Три дня вся монастырская братия безуспешно ищет пропавшего инока. Лишь на третий день тело Григория с камнем на шее чудесным образом оказывается в его запертой келье. А приказавший расправиться с монахом князь Ростислав, действительно, тонет при переправе.

Рассказы о борьбе печерских отшельников с бесами — наиболее занимательные страницы "Патерика". Именно здесь ярче всего сказывается та "прелесть простоты и вымысла", которую отметил еще А.С. Пушкин. В существовании бесов Симон и Поликарп не сомневались. Основное назначение бесов — сеять зло по наущению дьявола. Они пользуются каждым случаем, чтобы искусить человека, изобрести какую-нибудь "пакость". Бесы — опасные противники, обладающие способностью видоизменять свое естество. Они могут предстать в любом обличье. Несмотря на это, киево-печерские монахи с ними успешно борются, заставляя их служить себе: то они за ночь перемелют пять возов зерна, то переносят с берега Днепра тяжелые бревна. Сказочно-фантастический мир поверий и легенд изображается на фоне реальной исторической действительности XI-XII веков. В рассказах "Патерика" в качестве участников и очевидцев происходящих событий упоминаются многие древнерусские князья, излагаются события, известные по летописям, сообщается много фактов, характеризующих церковный и монастырский быт.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Прочитайте текст, используя словарно-справочный материал. Что такое "патерик", как вы понимаете термин, где и когда создавался "Киево-Печерский патерик"?
2. Кто авторы "Патерика"? История его формирования.
3. О чем пишет в своем послании Симон Поликарпу?
4. На чем основано смирение Симона и в чем истоки его веры?
5. О каких легендах и поверьях идет речь в произведении?
6. Расскажите о святом Афанасии Затворнике, который ожил после смерти и жил в уединении 12 лет.
7. В чем смысл легенды о двух враждовавших братьях Тите попе и Евагрии дьяконе?
8. Покажите, как фантастические чудеса разворачиваются на фоне реальной монастырской жизни.
9. Как в "Патерике" рассказывается о создании печерской церкви Святой Богородицы?
10. Что говорится в "Патерике" о святом Георгии Чудотворце?
11. В каких эпизодах "Патерика" появляются образы жестоких князей, жадных купцов, неправедных судий? Подтвердите это легендой о чернеце Прохоре.
12. Расскажите о способности печерских монахов творить чудеса, об их борьбе с бесами.
13. Как звучит в повествовании о славном прошлом монастыря тема общерусского патриотизма?
14. В каких произведениях древней литературы звучит тот же гимн родине?
15. Что, по вашему мнению, ценил А.С. Пушкин в рассказах о киево-печерских монахах, говоря в письме к П.А. Плетневу "о прелести простоты и вымысла" легенд о киевских чудотворцах?

Читайте также другие темы главы «Литература Киевской Руси»:

• Русские летописи. "Повесть временных лет"

«Киево-Печерский патерик» представляет собой сборник сочинений, написанных разными авторами и в разное время. Исследователи полагают, что первоначально в его состав входили два сочинения епископа Суздальского и Владимирского Симона (1214-1226 гг.): «Послание» к киево-печерскому иноку Поликарпу и «Слово» о создании Успенской церкви в Киево-Печерском монастыре, дополненные «Посланием» упомянутого Поликарпа к печерскому игумену Акиндину. Позднее в книгу был включен ряд других произведений: «Сказание о черноризцах печерских» из «Повести временных лет» (1074 г.), «Житие» преподобного Феодосия Печерского и посвященное ему «Похвальное слово». Именно в таком составе «Патерик» представлен самой ранней рукописью, которая была создана в 1406 г. по инициативе тверского епископа Арсения. Соответственно, списки «Патерика» с аналогичным набором и порядком текстов принято относить к «Арсениевской» редакции. В XV веке созданы были и другие рукописные редакции «Патерика» - «Феодосиевская» и «Кассиановская». В XVII столетии появляется несколько печатных версий книги.

О предыстории «Киево-Печерского патерика» можно судить по посланиям епископа Симона и инока Поликарпа. Вероятно, последнему не давали покоя честолюбие и карьеристские устремления. Он дважды оставлял Киево-Печерский монастырь и при поддержке светской власти становился игуменом сначала Козьмодемьянского, а затем Дмитровского монастырей. Затем Поликарп вдруг вернулся под начало Акиндина, поняв, что жизнь простого инока привлекательнее. Однако многое в монастыре - и порядки, и отношения с братией - его не удовлетворяло, он стал жаловаться Симону, видимо, своему духовному наставнику, и более того, с помощью княгини Верхуславы-Анастасии, дочери великого князя Всеволода Юрьевича («Большое гнездо») стал добиваться для себя епископского сана. Обеспокоенный состоянием и поступками Поликарпа, Симон написал ему обличительно-наставительное послание. В нем он называет Поликарпа «санолюбцем», обвиняет его в «малодушии и высокомыслии», призывает его устыдиться, покаяться, полюбить тихое и безмятежное монастырское житие и даже угрожает ему проклятием: «Аще ми преслушаешься, - каковой либо власти восхощеши, или епископству или игуменству подвинешися, буди ти клятва, а не благословение, и к тому не внидеши в святое и честное место, в нем же еси остриглся. Яко сосуд непотребен будеши, извержен будеши вон и плакатися имаши послежде много без успеха». Вместе с тем Симон, подчеркивая особое положение архиерея в обществе, и свое в частности, пишет о несомненных преимуществах жизни в монастыре: «Истинно глаголю ти, яко всю сию славу и честь вскоре яко кал вмених бых, и аще бы ми ся сметием пометену быти в Печерском монастыре и попираему человеки, или единому быти от убогих пред враты честныя тоя лавры и сотворитися просителю, - то лучше бы ми временный сея чести. Един день в дому Божия Матере паче тысяща лет, и в нем изволил бых пребывати паче, нежели жити ми в селех грешничих».

В подтверждение своих слов Симон вспоминает как о примере истинной иноческой жизни о прежних «черноризцах печерских», которые «просияли» подобно «лучам солнечным». В связи с этим он излагает девять рассказов: 1) Об Онисифоре пресвитере и недостойном мнихе, 2) Об Евстратии постнике, 3) О Никоне многотерпеливом и сухом, 4) О священномученике Кукше и Пимене Постнике, 5) Об Афанасии затворнике, 6) О преподобном Святоше, князе Черниговском, 7) О черноризце Еразме, 8) О черноризце Арефе и 9) О Тите священнике и Ефагрии диаконе. Все они сообщают о печерских насельниках XI начала XII столетия и основаны в значительной степени на устном предании о событиях вековой давности. Каждый рассказ иллюстрирует тот или иной образец подвижничества и добродетели и каждый заканчивается кратким поучением «К Поликарпу». Рассказы эти интересны не только тем, что хранят следы подлинного монастырского быта в Древней Руси и характеризуют отношения иноков между собой и с миром; они интересны, прежде всего, потому, что в них засвидетельствовано то, какой духовной высоты и святости можно достичь, преодолевая внешние и внутренние препоны и самые утонченные соблазны силой молитвы, воздержания, трудничества, а главное - чистой и неколебимой веры в Спасителя.

Вероятно, вслед за «Посланием к Поликарпу» Симон написал еще «Слово о создании Печерской церкви». Этот раздел «Киево-Печерского патерика» также структурно сложен. «Слово» составляют пять рассказов, свидетельствующих о том, что построение Успенского храма в монастыре было чудесно сопряжено с промыслом Божиим: 1) о Шимоне, князе варяжском, 2) о мастерах церковных из Греции, 3) о греческих писцах церковных, 4) о мирянах Иоанне и Сергии и чуде перед иконой Богоматери, 5) о святой трапезе, или об освящении церкви. Все пять рассказов взаимосвязаны общей идеей прославления Киево-Печерского монастыря как русской религиозной святыни, пребывающей под благодатным покровительством пресвятой Богородицы. Это - мистический, историософский аспект идейного содержания рассказов. Но в их смысловом поле различается и политический, реальный аспект, а именно образное утверждение международного значение обители и Киевской Руси в целом как нового духовного центра, куда устремляются лучшие силы христианской Европы: воины, зодчие, живописцы, дабы послужить ему своими знаниями и мастерством.

Вероятно, патриотический и назидательный пафос адресованных Поликарпу рассказов «Послания» и «Слова» произвел на него сильное впечатление. Его мятежные мысли и чувства успокоились. Более того, он решился продолжить работу Симона и дополнить его рассказы, изложив «дивных и блаженных муж жития, деяния и знамения, бывших в святом сем монастыри печерском», о которых знал лично. Так родилось его собственное «Послание», адресованное уже к игумену Акиндину. В нем Поликарп воспроизвел еще одиннадцать рассказов о знаменитых насельниках обители периода ее расцвета: 1) О Никите затворнике, впоследствии епископе новгородском, 2) О Лаврентии затворнике, 3) О святом Агапите, безмездном враче, 4) О Григории чудотворце, 5) Об Иоанне затворнике, 6) О Моисее угрине, 7) О Прохоре лебеднике, чудотворце, 8) О преподобном Марке печернике, 9) О Феодоре и Василии, 10) О Спиридоне просфорнике и Алимпии живописце и 11) О Пимене многострадальном.

Поликарп признается, что и прежде любил рассказывать о прошлом монастыря, но несмотря на просьбы Акиндина не решался записать свои рассказы «от страха», что многое забыл и «исповеда неразумно». Однако теперь, получив пример, он сам захотел «писанием известити» о старинных чудесах и подвижниках, «да и сущи по нас черноризцы уведят благодать Божию, бывшую в святем месте сем и прославят Отца небесного, показавшего таковыя святильникы в Рустей земле, в Печерском святем монастыри». Вместе с тем, по скромности, Поликарп утверждает, что писал только о лично им слышанном, избегая при этом «приложить что-нибудь к повести для прикрасы, как это в обычае у хитрословесников». Подобно Симону, Поликарп рассказывает преимущественно об аскетических трудах печерских насельников, о творимых ими чудесах, о связанных с ними удивительных происшествиях.

Такова первоначальная повествовательная основа «Киево-Печерского патерика». Все составляющие ее отдельные рассказы в идейно-тематическом отношении и независимо от их авторства и сюжетных особенностей можно распределить по группам.

Прежде всего, выделяются рассказы, в которых осмыслено мистическое и реальное значение Киево-Печерского монастыря как одного из оплотов христианства. К таковым, как уже говорилось, относятся пять повествований, составивших «Слово о создании Печерской церкви» и обосновывающих, по крайней мере, три важнейших для русского общества идеи: 1) о Божественном покровительстве над монастырем, 2) о международном признании монастыря и 3) о его духовном влиянии в пределах Русской земли.

В этом отношении особенно интересен рассказ о варяге Шимоне, ибо в нем нашла выражение тема западных контактов Древней Руси, довольно редкая в древнерусской литературе. «В земли Варяжской» у некоего князя Африкана было два сына - Фрианд и Шимон. После смерти Африкана его брат Якун, некогда помогавший Ярославу Мудрому в его борьбе против Святополка Окаянного, лишил своих племянников их вотчинных владений. Шимон пришел к Ярославу, который принял его с честью и определил его на службу к своему сыну Всеволоду. И получил Шимон «велику власть от Всеволода». Живя на Руси, Шимон проникся особой любовью к Киево-Печерскому монастырю. И вот по какой причине. Еще во время княжения в Киеве Изяслава, на Русь явились половцы. Изяслав выступил против них вместе с братьями Святославом и Всеволодом (1066 г.). Перед выступлением Ярославичи пришли к святому Антонию «молитвы ради и благословения». Старец однако предрек им поражение, а Шимону, бывшему с ними, предсказал: «О чадо… ты же, спасен быв, зде имаши положен быти, в хотящей создатися церкви». Предсказание Антония об исходе битвы сбылось: на реке Альте «гневом Божиим побежени быша христиане». Тяжело раненный, Шимон лежал среди трупов на поле битвы. Здесь ему было видение: он в небе «виде церковь превелику, якоже преже виде на мори, и воспомяну глаголы Спасовы и рече: Господи, избави мя от горкыа сеа смерти молитвами пречистыа твоеа Матере и преподобною отцу Антониа и Феодосиа». Тотчас же «некоей силой» Шимон был вырван «из среды мертвых, и абие исцеле от ран, и вся соа обрет целы и здравы». Он пришел к Антонию и рассказал ему «вещь дивну». Оказывается, еще когда он жил на родине, его отец Африкан сделал большое распятие по латинскому обычаю. Воздавая честь Спасителю, Африкан возложил на него золотые пояс и венец. Когда же Шимон уходил в изгнание, то забрал с собой эти пояс и венец и при этом ему был чудесный «глас от образа»: «Никако же сего возложи, человече, на главу свою! Неси же на уготованное место, идеже зиждется церковь Матере моея от преподобнаго Феодосия, и тому в руце вдаждь, да обесится над жертовником моим!» Когда после того изгнанник плыл на корабле, началась страшная буря, так что он, ожидая смерти, «начах вопити: Господи, прости мя, яко сего ради пояса днесь погыбаю, понеже взях от честнаго твоего и человеколюбиваго ти образа!» В тот же момент Шимон увидел «церковь горе» и услышал «глас»: «Иже хощет создатися от преподобнаго во имя Божиа Матере, в ней же и ты положен имаши быти!» Шимон при этом успел измерить «поясом тем златым» величину явленной церкви: в ширину она была 20 поясов, в длину 30, в высоту 30, а «с верхом 50». Затем море успокоилось, Шимон спасся и прибыл на Русь. Но он так и не мог узнать, где же создается церковь, чудесно виденная им во время бури. И лишь когда она привиделась ему второй раз над полем брани, Шимон вспомнил предсказание Антония о том, что погребен будет в «хотящей создатися церкви», тогда-то он и понял, что речь шла о печерском монастыре. Закончив свой рассказ, Шимон отдал преподобному Антонию тот «пояс златый, глаголя: Се мера и основание! Сий же венец обешан будет над святою трапезою». Антоний, восхвалив Господа, нарек Шимона Симоном и передал, в свою очередь, святые реликвии преподобному Феодосию для возведения храма. С тех пор Симон «велику любовь имеше ко святому Феодосию, подавая ему имения многа на возграждение монастырю». Далее в рассказе сообщается, что этот варяг-благодетель вымолил у Феодосия «писание» с благословением всему его роду. Кроме того, здесь же содержится замечательное свидетельство: по нему выходит, что именно от Симона началась на Руси традиция влагать умершим в руку благословенную молитву - по образцу той, которая дана была ему преподобным Феодосием: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии си и воздати хотя комуждо по делом его, тогда убо, Владыко, и раба своего Симона и Георгия сподоби одесную тебе стати во славе твоей и слышати благый твой глас: Приидете, благословении Отца моего, наследуйте уготованое вам царство искони мира!» Завершается рассказ о Шимоне свидетельством, что он в конце концов оставил «латинскую буесть», истинно уверовал и действительно был «первым положен» в Успенской церкви. Так что предсказания преподобного Антония полностью сбылись.

Вторую группу патериковых рассказов составляют повествования, общий смысл и цель которых состояли в том, чтобы прославить общественное значение Киево-Печерского монастыря. В них речь идет, главным образом, о взаимоотношениях братии с миром, прежде всего, со светской властью. Согласно им, печерские иноки духовно противостояли несовершенному, пребывающему во грехе миру, смело обличали распространенное в нем зло, твердо отстаивали истины Христова учения и в конечном счете преображали мир. Таковы, например, святой Кукша, просветивший вятичей на Оке; или Евстратий Постник, претерпевший за свою веру мученическую смерть на кресте от иудея и прославившийся затем чудесами, под воздействием которых многие «окааннии жидове» «крестишася». Однако печерские монахи не только боролись с миром, но и благотворили ему, оказывали миру не только духовную, но и материальную помощь. Так, Прохор Лебедник во время голода испекал для киевлян сладкий хлеб из горькой лебеды, а когда у них кончилась соль, он раздавал им пепел, чудесно превращавшийся в соль. Разумеется, при этом благотворение миру сопрягалось с преоборением мира. Так, когда испеченный Прохором хлеб крадут, то выясняется что есть его нельзя, ибо он горек. Подобное же происходит и с солью: выкраденная у Прохора князем Святополком Изяславичем, она вновь превращается в пепел. Чудеса такого рода, естественно, приводят согрешивших к раскаянию и, соответственно, свидетельствуют о реальной победе святости над грехом.

К числу рассказов, подчеркивающих значение Киево-Печерского монастыря на Руси, можно отнести, например, рассказ Поликарпа об иконописце Алимпии, хотя смысловая структура этого рассказа, конечно же, не так однозначна. Некий «христолюбец» из Киева, построив себе церковь, захотел украсить ее пятью иконами деисусного чина и двумя «наместными». С этой целью он дал «доскы иконныа» и деньги двум инокам Печерского монастыря, прося их договориться о работе с Алимпием и заплатить ему за нее, сколько тот захочет. Но иноки присвоили деньги себе, ничего не сказав о них иконописцу, и в этом состоял их первый обман. Через некоторое время «христолюбец» захотел забрать иконы, так как думал, что они уже написаны. Однако иноки сказали ему, будто бы Алимпий «еще злата требуеть», и вновь оставили деньги у себя, во второй раз обманув заказчика. Затем иноки, клевеща на Алимпия, потребовали еще денег. «Христолюбец» же «с радостью» дал им, и так был обманут в третий раз. Наконец, когда иноки опять попросили у него денег, он смиренно сказал им, имея в виду святого подвижника: «Аще и десятижды въпросить, то дамь, токмо благословениа его хощу, и молитвы, и дела руку его». Алимпий же ничего о происходившем не знал. Однако последовала новая клевета: желая оправдаться перед «христолюбцем», вознамерившимся все же увидеть свои иконы, иноки сказали ему, что Алимпий взял деньги «с лихвою», а икон писать не хочет. Тогда «христолюбец» пожаловался игумену Никону. Алимпий же будучи спрошен о вине, весьма удивился, не понимая, о чем идет речь. Знаменательным при этом представляется объяснение, произнесенное Никоном: «Три цены взял еси от седми икон». Стремясь обличить иконописца, игумен велел позвать иноков, бравших деньги, и принести иконы. И тут обнаружилось, что они готовы и «написаны зело хитры» - ко всеобщему удивлению. Но обманщики-иноки не знали об этом и потому продолжали винить Алимпия буквально словами Никона: «Три цены взял еси, икон не пишеши». Тогда им показали иконы, утверждая, что таковые «Богом написаны суть», обличили их в клевете и изгнали из монастыря. Тем не менее иноки по-прежнему упорствовали в своей лжи и говорили всем, будто иконы эти написаны ими, а не Богом, так что многих заставили верить себе. Наконец, «волею Божиею» и с помощью чуда обман был полностью раскрыт: во время большого пожара на Подолии церковь, «в ней же бяху иконы тыа», сгорела, но «по пожаре обретошася седмь икон тех целы». Завершается данный рассказ любопытным свидетельством его автора - Поликарпа: одна из тех семи икон - образ Богородицы - по велению князя Владимира была отправлена в Ростов и помещена там в построенной им церкви. Уже при Поликарпе последняя разрушилась, но «та икона без вреда пребысть»; ее перенесли в деревянную церковь, которая вскоре сгорела, икона же вновь осталась невредима. Таким образом, с ней связаны три случая чудесного сохранения. Для небольшого рассказа это весьма знаменательное соответствие описанной здесь же трехразовой попытке оболгать Алимпия и обмануть христолюбивого киевлянина. Очевидно, что числовая структура этого рассказа сознательно организована и наделена символической семантикой.

Наконец, третью группу рассказов «Киево-Печерского патерика» составляют описания внутренней жизни монахов. Рассказы эти характеризуют различные виды подвижничества: труднический, молитвенно-аскетический и духовный. В них отмечаются и положительный и отрицательные стороны иноческой жизни, ее взлеты и падения. Основной темой при этом является тема борения монахов с дьяволом, тема преодоления ими различных искушений, соблазнов, страхований и достижения через такую борьбу святости и способности к чудотворению. Много внимания здесь уделено описанию и характеристике бесов: они могут представать, искушая инока, то в виде ангелов, то в виде человека, то в виде чудовищ. В этом отношении наиболее яркими являются рассказы о черноризце Еразме, о Никите затворнике, о Феодоре и Василии.

Замечателен, например, рассказ Поликарпа о Моисее Угрине. Этот Моисей был братом того самого отрока Георгия, который своим телом закрыл святого Бориса от копий наемников Святополка. Моисей единственный из окружения Бориса остался в живых. Во время войны Ярослава со Святополком Моисей был уведен в Польшу как пленник. Там его увидела одна вдова, «красна сущи и юна, имущи богатьство много и власть велию», и «уязвися въ сердци въжделением, еже въсхотети сему преподобному». Поначалу она пыталась «лестными словесы» привлечь его к себе, обещая ему и свою любовь и свое богатство. Но «блаженый» уразумел «въжделение ея скверное и рече к ней: То кый муж, поим жену и покорився ей, исправился есть? Адам когда пръвозданный жене покорився, из раа изгнан бысть. Самсон, силою паче всех преспев и ратным одолев, последи же женою предан бысть иноплеменником. И Соломон премудрости глубину постиг, жен повинувся, идолом поклонися. И Ирод многы победы сътворив, последи же, поработився, Предтечу Иоанна усекну. То како азъ, свобод сый, раб ся сътворю жене, ея же от рождениа не познах?» Эти слова однако женщину не успокоили. «Она же рече: «Аз тя искуплю и славъна сътворю тя, и господина всему дому моему устрою, и мужа тя имети собе хощу, токмо ты волю мою сътвори и въжделение души моей утеши и подай же ми твоея доброты насладитися. Доволна бо есть твоея похоти, не могу бо терпети красоты твоея, без ума погубляемы, да и сердечный пламень престанет, пожигая ми. Аз же отраду прииму помыслу моему и почию от страсти, и ты убо насладися моеа доброты, и господин всему стяжанию моему будеши, и наследник моея власти, и старейшина боляром». Но Моисей от всего отказывается. Тогда вдова выкупает его у хозяина, дабы самой стать его полновластной хозяйкой и таким образом добиться своего. Она богато его одевает, кормит «сладкыми брашны», пытаясь склонить его «на свою похоть». Все бесполезно. «Сей же преподобный, видевъ неистовьство жены тоя, молитве и посту прилежаше паче, вкушаа въ бдении, и изволивь паче сухый хлебъ бога ради и воду съ чистотою, нежели многоценное брашно и вино съ скверною…». Слуги госпожи уговаривают Моисея, удивляясь его нежеланию жить в довольстве. При этом они ссылаются на новозаветные изречения. Моисей непоколебим. Вдова пытается обольстить его своим богатством и тем, что всему хозяином станет он. Однако «блаженый» только посмеялся «безумию жены, и рече ей: Въсуе тружаешися, не можеши бо мене прельстити тленными вещьми мира сего, ни окрасти ми духовнаго богатьства. Разумей и не трудися въсуе». Дело постепенно доходит до угроз в расправе. Моисей же, дабы укрепить свои силы, тайно принимает постриг. Тогда вдова, придя в отчаяние, действительно начинает истязать Моисея. Его избивают «жезлием», одновременно уговаривая покориться «госпожи своей». Но он говорит им: «Братие, повеленное вам творити - творите, никако же медляще. Мне же никако же мощно есть еже отрещися мнишества и любве божиа. Никакое же томление, ни огнь, ни мечь, ни раны не могут мене разлучити от бога и сего великаго аггельскаго образа. И сиа бестуднаа и помраченнаа жена показа свое бестудие, не токмо убоявшися бога, но и человечьскый срам преобидевши, без срама нудящи на осквернение и прелюбодеание. Ни ей покорюся, ни тоа окаанныа волю сътворю»! После многих неудачных попыток подчинить себе Моисея вдова «вземши на нем власть большую, бестудно влечаше его на грех. Единою же повеле его нужею положити на одре своем съ собою, лобызающи и обьимающи, но не може ни сею прелестию на свое желание привлещи его». Но она не в силах сломить его волю. Тогда она «повеле ему по сту ранъ даяти на всякъ день, последи же повеле ему тайныа уды урезати, глаголющи: Не пощажю сего доброты, да не насытяться инии его красоты». Конец этой истории по-христиански закономерен: во время мятежа та вдова была убита, а Моисей, «възмогъ от ранъ, прииде къ святей богородици в Печерьскый святый манастыръ, нося на собе мученичьскыа раны и венец исповеданиа, яко победитель храбор Христов», ибо по свидетельству рассказчика Господь «дарова ему силу» врачевать недуг плотской страсти у других.

Широкая популярность «Киево-Печерского патерика» на протяжении нескольких столетий обусловливалась тем, что это произведение в условиях наступившего на Руси татаро-монгольского ига, которое «не только давило, но и оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой», напоминало своим многочисленным читателям о былой славе древнерусского государства, пропагандировало в художественной, а следовательно, в понятной и доходчивой форме наиболее важную и прогрессивную идею русской, средневековой литературы - идею единства всей Русской земли как основу ее независимости, процветания и могущества. Вот почему «Киево-Печерский патерик» многократно переписывался, а в XIX веке получил высокую оценку величайшего национального поэта России А. С. Пушкина, определившего «Патерик» как «прелесть простоты и вымысла».

© Все права защищены

Киево-Печерский патерик

"Жития и подвиги святых Киево-Печерской Лавры"

О ПРИХОДЕ МАСТЕРОВ ЦЕРКОВНЫХ ИЗ ЦАРЬГРАДА К АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ. СЛОВО 2

О ТОМ, КОГДА ОСНОВАНА БЫЛА ЦЕРКОВЬ ПЕЧЕРСКАЯ. СЛОВО 3

О ПРИХОДЕ ИКОНОПИСЦЕВ К ИГУМЕНУ НИКОНУ ИЗ ЦАРЬГРАДА. СЛОВО 4

ОБ ИОАННЕ И СЕРГИИ ЧУДО НЕОБЫЧНОЕ В БОЖЕСТВЕННОЙ ПЕЧЕРСКОЙ ЦЕРКВИ, СВЕРШИВШЕЕСЯ ПЕРЕД ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНОЙ БОГОРОДИЦЫ. СЛОВО 5

СКАЗАНИЕ О СВЯТОМ ЖЕРТВЕННИКЕ И ОБ ОСВЯЩЕНИИ ТОЙ ВЕЛИКОЙ ЦЕРКВИ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ. СЛОВО 6

НЕСТОРА, ИНОКА ОБИТЕЛИ МОНАСТЫРЯ ПЕЧЕРСКОГО, СКАЗАНИЕ О ТОМ, ПОЧЕМУ МОНАСТЫРЬ БЫЛ ПРОЗВАН ПЕЧЕРСКИМ. СЛОВО 7

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ФЕОДОСИЯ, ИГУМЕНА ПЕЧЕРСКОГО. СЛОВО 8

НЕСТОРА, ИНОКА МОНАСТЫРЯ ПЕЧЕРСКОГО, О ПЕРЕНЕСЕНИИ МОЩЕЙ СВЯТОГО ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО. АВГУСТА 14. СЛОВО 9

О ТОМ, КАК БЫЛА ОКОВАНА РАКА ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО. СЛОВО 10

ПОХВАЛА ПРЕПОДОБНОМУ ОТЦУ НАШЕМУ ФЕОДОСИЮ, ИГУМЕНУ ПЕЧЕРСКОМУ, МОНАСТЫРЬ КОТОРОГО В БОГОСПАСАЕМОМ ГОРОДЕ КИЕВЕ. СЛОВО 11

О ПЕРВЫХ СВЯТЫХ И БЛАЖЕННЫХ ЧЕРНОРИЗЦАХ ПЕЧЕРСКИХ, КОТОРЫЕ В ДОМЕ ПРЕЧИСТОЙ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ, В СВЯТОМ МОНАСТЫРЕ ПЕЧЕРСКОМ, ПРОСИЯЛИ БОЖЕСТВЕННЫМИ ДОБРОДЕТЕЛЯМИ, ПОСТОМ, БДЕНИЕМ И ДАРОМ ПРОРИЦАНИЙ. СЛОВО 12

О БЛАЖЕННОМ НИФОНТЕ, ЕПИСКОПЕ НОВГОРОДСКОМ, КАК В СВЯТОМ МОНАСТЫРЕ ПЕЧЕРСКОМ, В БОЖЕСТВЕННОМ ОТКРОВЕНИИ, ВИДЕЛ СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ. СЛОВО 13

ПОСЛАНИЕ СМИРЕННОГО ЕПИСКОПА СИМОНА ВЛАДИМИРСКОГО И СУЗДАЛЬСКОГО К ПОЛИКАРПУ, ЧЕРНОРИЗЦУ ПЕЧЕРСКОМУ. СЛОВО 14

СКАЗАНИЕ СИМОНА, ЕПИСКОПА ВЛАДИМИРСКОГО И СУЗДАЛЬСКОГО, О СВЯТЫХ ЧЕРНОРИЗЦАХ ПЕЧЕРСКИХ И О ТОМ, ПОЧЕМУ ДОЛЖНО ИМЕТЬ УСЕРДИЕ И ЛЮБОВЬ К ПРЕПОДОБНЫМ ОТЦАМ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРСКИМ. СЛОВО 15

О БЛАЖЕННОМ ЕВСТРАТИИ ПОСТНИКЕ. СЛОВО 16

О СМИРЕННОМ И МНОГОТЕРПЕЛИВОМ НИКОНЕ-ЧЕРНОРИЗЦЕ. СЛОВО 17

О СВЯТОМ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКЕ КУКШЕ И О ПИМЕНЕ ПОСТНИКЕ. СЛОВО 18

О СВЯТОМ АФАНАСИИ ЗАТВОРНИКЕ, КОТОРЫЙ УМЕР, А НА ДРУГОЙ ДЕНЬ СНОВА ОЖИЛ И ПРОЖИЛ ПОТОМ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. СЛОВО 19

О ПРЕПОДОБНОМ СВЯТОШЕ, КНЯЗЕ ЧЕРНИГОВСКОМ. СЛОВО 20

О ЕРАЗМЕ-ЧЕРНОРИЗЦЕ, КОТОРЫЙ РАСТРАТИЛ ИМЕНИЕ СВОЕ НА СВЯТЫЕ ИКОНЫ И ЗА НИХ СПАСЕНЬЕ ПОЛУЧИЛ. СЛОВО 21

ОБ АРЕФЕ-ЧЕРНОРИЗЦЕ, КАК УКРАДЕННОЕ У НЕГО ВОРАМИ БОГАТСТВО В МИЛОСТЫНЮ ВМЕНИЛОСЬ, БЛАГОДАРЯ ЧЕМУ ОН ПОЛУЧИЛ СПАСЕНЬЕ. СЛОВО 22

О ДВУХ БРАТЬЯХ, О ТИТЕ-ПОПЕ И О ЕВАГРИИ-ДИАКОНЕ, ВРАЖДОВАВШИХ МЕЖДУ СОБОЙ. СЛОВО 23

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К АРХИМАНДРИТУ ПЕЧЕРСКОМУ АКИНДИНУ О СВЯТЫХ БЛАЖЕННЫХ ЧЕРНОРИЗЦАХ ПЕЧЕРСКИХ, НАПИСАНО ПОЛИКАРПОМ, ЧЕРНОРИЗЦЕМ ТОГО ЖЕ ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ. СЛОВО 24

О НИКИТЕ-ЗАТВОРНИКЕ, КОТОРЫЙ ПОТОМ БЫЛ ЕПИСКОПОМ НОВГОРОДА. СЛОВО 25

О ЛАВРЕНТИИ-ЗАТВОРНИКЕ. СЛОВО 26

СЛОВО 27. И О СВЯТОМ И БЛАЖЕННОМ АГАПИТЕ, БЕСКОРЫСТНОМ ВРАЧЕ

О СВЯТОМ ГРИГОРИИ ЧУДОТВОРЦЕ. СЛОВО 28

О МНОГОТЕРПЕЛИВОМ ИОАННЕ ЗАТВОРНИКЕ. СЛОВО 29

О ПРЕПОДОБНОМ МОИСЕЕ УГРИНЕ. СЛОВО 30

О ПРОХОРЕ-ЧЕРНОРИЗЦЕ, КОТОРЫЙ ИЗ ТРАВЫ, НАЗЫВАЕМОЙ ЛЕБЕДА, МОЛИТВОЮ ДЕЛАЛ ХЛЕБЫ, А ИЗ ПЕПЛА СОЛЬ. СЛОВО 31

О ПРЕПОДОБНОМ МАРКЕ ПЕЩЕРНИКЕ, ПОВЕЛЕНИЙ КОТОРОГО МЕРТВЫЕ СЛУШАЛИСЬ. СЛОВО 32

О СВЯТЫХ ПРЕПОДОБНЫХ ОТЦАХ ФЕОДОРЕ И ВАСИЛИИ. СЛОВО 33

О ПРЕПОДОБНОМ СПИРИДОНЕ ПРОСВИРНИКЕ И ОБ АЛИМПИИ ИКОНОПИСЦЕ. СЛОВО 34

О ПРЕПОДОБНОМ И МНОГОСТРАДАЛЬНОМ ОТЦЕ ПИМЕНЕ И О ЖЕЛАЮЩИХ ОБЛЕЧЬСЯ В ИНОЧЕСКИЙ ОБРАЗ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ. СЛОВО 35

О ПРЕПОДОБНОМ ИСАКИИ ПЕЩЕРНИКЕ. СЛОВО 36

ВОПРОС БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ ИЗЯСЛАВА О ЛАТИНЯНАХ. СЛОВО 37

О ПРЕСТАВЛЕНИИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ПОЛИКАРПА, АРХИМАНДРИТА ПЕЧЕРСКОГО, И О ВАСИЛИИ-ПОПЕ. СЛОВО 38

Патерик Печерский, посвященный созданию церкви, чтобы знали все, как Самого Господа промыслом и волею и Его Пречистой Матери молитвой и благоволеньем создалась и свершилась боголепная, небу подобная, великая Печерская церковь Богородицы, архимандрития всей Русской земли, которая является лаврой святого и великого отца нашего Феодосия

Благослови, отче .

Благослови, отче.

Бысть в земли Варяжской княз Африканъ, брат Якуна Слепаго, иже отбеже от златы луды , биася плъком по Ярославѣ с лютымь Мьстиславом. И сему Африкану бяху два сына - Фриадъ и Шимон. По смерти же отцю ею изъгна Якунъ обою брату от области ею. Прииде же Шимонъ къ благовѣрному князю нашему Ярославу; его же приимь, въ чести имяше и дасть его сынови своему Всеволоду, да будет старей у него; приа же велику власть от Всеволода. Вина же бысть такова любвии его къ святому тому мѣсту.

Был в земле Варяжской князь Африкан, брат Якуна Слепого, который потерял свой золотой плащ, сражаясь на стороне Ярослава с лютым Мстиславом. У этого Африкана было два сына - Фриад и Шимон. Когда умер их отец, Якун изгнал обоих братьев из их владений. И пришел Шимон к благоверному князю нашему Ярославу; тот принял его, держал в чести и отослал его к сыну своему Всеволоду, чтобы был он у него старшим, и принял Шимон великую власть от Всеволода. Причина же любви Шимона такова к святому тому месту.

При благовѣрномь и великом князи Изяславѣ в Киевѣ половцем ратию пришедшимъ на Рускую землю в лѣто 6576, и изыдоша сие трие Ярославичи въ сретение им: Изяславъ, Святославь и Всеволод, имый съ собою и сего Шимона. Пришедшим же им к великому и святому Антонию молитвы ради и благословениа, старець же отвръзъ неложнаа своа уста и хотящую имъ быти погыбель ясно исповедаше. Сий же варягъ пад на ногу старцу и моляшеся съхранену ему быти от таковыа бѣды. Блаженны же рече тому: «О чадо, яко мнози падут острием меча, и бежащимь вамь от супостат ваших, попрани и язвени будете и в водѣ истопитеся; ты же, спасень бывь, зде имаеши положенъ быти в хотящей създатися церкви».

Во время княжения благоверного и великого князя Изяслава в Киеве, когда пришли в 6576 (1068) году половцы на Русскую землю и пошли трое Ярославичей - Изяслав, Святослав и Всеволод - навстречу им, с ними был и этот Шимон. Когда же пришли они к великому и святому Антонию для молитвы и благословения, старец отверз неложные свои уста и ожидающую их погибель без утайки предсказал. Варяг же этот пал в ноги старцу и молил, чтобы уберечься ему от такой беды. Блаженный же сказал ему: «О чадо! Многие падут от острия меча, и, когда побежите вы от врагов ваших, будут вас топтать, наносить вам раны, будете тонуть в воде; ты же, спасенный там, будешь положен в церкви, которую здесь создадут».

Бывшим же имь на-Лтѣ, съступишася плъци обои, и Божиимь гнѣвом побѣжени бысть христиане, и бѣжащим имь, убьени быша и воеводы съ множеством вои, егдаже съступишася. Ту же и Шимонъ лежаше язвен посрѣдѣ их. Въззрѣв же горѣ на небо, и видѣ церковь превелику, якоже прежде видѣ на мори, и въспомяну глаголы Спасовы, и рече: «Господи! Избави мя от горкиа сиа смерти молитвами пречистыа твоеа Матере и преподобную отцу Антониа и Феодосиа!» И ту абие нѣкаа сила изъят его из среды мертвых, и абие исцѣлѣ от ранъ и вся своа обрѣтѣ цѣлы и здравы.

И вот, когда они были на Альте, сошлись оба войска, и по Божию гневу побеждены были христиане, и, когда обратились в бегство, были убиты воеводы и множество воинов в этом сражении. Тут же и раненый Шимон среди них лежал. Взглянул он вверх на небо и увидел церковь превеликую - такую, какую уже прежде видел на море, и вспомнил он слова Спасителя и сказал: «Господи! Избавь меня от горькой этой смерти молитвами пречистой твоей Матери и преподобных отцов Антония и Феодосия!» И тут вдруг некая сила исторгла его из среды мертвецов, он тотчас исцелился от ран и всех своих нашел целыми и здоровыми.

Пакы възвратися к великому Антонию, сказа ему вещь дивну, тако глаголя: «Отець мой Африканъ съдѣла крестъ и на немь изообрази богомужное подобие Христово написаниемь вапным, новъ дѣло, якоже латина чтут, велик дѣломь, яко 10 лакот. И сему честь творя, отець мой възложи поясъ о чреслѣх его, имущь вѣса 50 гривенъ злата, и венець злат на главу его. Егда же изгна мя Якунъ, стрый мой, от области моеа, азъ же взях поясъ съ Иисуса и венець съ главы его и слышах глас от образа; обратився ко мнѣ и рече ми: “Никакоже, человѣче, сего възложи на главу свою, неси же на уготованное мѣсто, идѣже зиждется церковь Матере моея от преподобнаго Феодосиа, и тому в руцѣ вдаждь, да обѣсит над жрътовникомъ моим”. Аз же от страха падохся , оцепнѣвь, лежах акы мертвъ; и въстав, скоро внидох в корабль.

первый оригинальный памятник патерикового жанра в древнерус. книжности, основная часть которого была создана в 1-й трети XIII в., включает повествования о насельниках Киево-Печерского мон-ря (см. Киево-Печерская лавра), о событиях из истории обители, произведения др. жанров. Первые рассказы о Киево-Печерском монастыре и его подвижниках (преподобных Дамиане , Иеремии , Матфее , Исаакии) находим в созданном прп. Нестором Житии прп. Феодосия Печерского (кон. XI - нач. XII в.) и в «Повести временных лет» (нач. XII в., далее ПВЛ) (рассказ помещен под 1074), но именно благодаря К.-П. п. известно о внутренней жизни первого рус. мон-ря, основанного в отличие от княжеских ктиторских мон-рей более раннего времени пострижеником Афона - прп. Антонием Печерским . К.-П. п. был популярным чтением в Др. Руси, сохранился во мн. рукописях; его традициям следовали в XVI в. составители Иосифо-Волоколамского патерика .

Патерики (греч. πατερικόν - отечник) пришли в древнерусскую книжность в болг. переводах в XI в., когда на Руси познакомились с «Лавсаиком» - переводом творения Палладия , еп. Еленопольского, Синайским патериком , основанным на «Луге духовном» («Лимонис», «Лимонарь») Иоанна Мосха (позже появились новые переводы и редакции этого памятника, где новеллы располагались тематически (по добродетелям) или по алфавиту (напр., Азбучно-Иерусалимский патерик)).

Историческое ядро памятника

Начало К.-П. п. было положено посланием Владимиро-Суздальского еп. свт. Симона († 22 мая 1226), постриженика Киево-Печерского монастыря, к своему духовному сыну - молодому иноку этой обители Поликарпу , позднее продолжившему агиографический труд своего наставника. Оба автора К.-П. п. были людьми начитанными в греч. патристической лит-ре, греч. и рус. агиографии, рус. летописях и др. Созданные ими тексты дают основание полагать, что они использовали ряд рус. произведений: Житие прп. Феодосия Печерского, несохранившееся Житие прп. Антония Печерского, ПВЛ, монастырский синодик, древний Ростовский летописец.

Свт. Симон приступил к своему труду ради наставления Поликарпа, отвечая на послание последнего, в котором Поликарп выражал недовольство жизнью в Киево-Печерском мон-ре. Эпистолярная часть послания свт. Симона представляет собой поучение, к-рое в новеллистической части подкрепляется рассказами о добродетельных и греховных поступках печерских монахов, сохранившимися в монастырском предании. Дидактические обращения к Поликарпу присутствуют не только во вступлении, но и в заключительной части каждой новеллы. Сочинение еп. Симона соответствует традиции патериков, которым свойственны 2 жанровые модели: поучение и патериковая новелла; повторяется и такая черта греч. патериков, как «парность» составителей («Лавсаик» обращен к знатному и добродетельному мужу Лавсу, являвшемуся заказчиком сочинения; «Луг духовный» создавался Иоанном Мосхом по впечатлениям его путешествия вместе с учеником Софонием по знаменитым монастырям и др.).

Перефразируя «Паренесис» прп. Ефрема Сирина , свт. Симон укоряет Поликарпа за «высокоумие», роптание на игумена, стремление к власти, желание покинуть мон-рь, не подобающие монаху. Святитель призывает своего духовного сына к смиренному участию в жизни монастыря и в братском богослужении, обличает его пренебрежение уставом. Общежительный Студийский устав был введен в обители прп. Феодосием Печерским , но в дальнейшем от него были отступления, о чем свидетельствуют многие сюжеты патерика. Для свт. Симона неоспорима ценность монастырского общего жития. Он утверждает, что ни чтение Псалтыри, ни пение псалмов в келье не стоят одного возгласа «Господи, помилуй» на братском богослужении. Святитель пишет о значимости общей трапезы: братская пища сотворяется от «божественного огня», и он сам, Симон, находясь вдали от обители, отдал бы все яства за «единую крупицу» обеда, приготовленного в мон-ре для братии.

Симон порицает Поликарпа за желание уйти из Печерской обители, чтобы принять игуменский или епископский сан, и пишет, что был бы счастлив вернуться в мон-рь и быть в нем погребенным. Епископ приводит неск. примеров в подтверждение своих слов об особой благодатности пребывания и погребения в Печерской обители. Первым в послании приведен рассказ о явлении прп. Онисифору Прозорливцу прп. Антония Печерского, который сказал о недопустимости погребения в монастырской пещере грешника, но затем простил его, потому что «положенныи сде всяк помилован будет, аще и грешен будет» (Древнерус. патерики. 1999. С. 23). Еп. Симон пишет о прп. Афанасии Затворнике Киево-Печерском, который после бывшего ему видения призывал братию молиться, «да скончаетеся сде и со святыми отци погребени быти в пещере» (Там же. С. 27). Рассказы о преподобных Еразме и Арефе Затворнике посвящены прославлению нестяжательности, при этом свт. Симон похвалил Поликарпа за щедрость, напомнив, что стараниями последнего сооружены две двери в монастырском храме. Следующее наставление касается необходимости со смирением переносить укоризну и не поддаваться гневу, этой же теме посвящено повествование о поссорившихся монахах прп. Тите и Евагрии. В повести о прп. Николае Святоше рассказывается о подвижнической жизни в Киево-Печерском мон-ре представителя черниговского княжеского дома Святослава Давидовича, принявшего постриг несмотря на отговоры братьев, и удостоившегося за смирение дара исцеления. Завершается послание свт. Симона рассказами о подвигах преподобномучеников Евстратия и Никона Печерских.

Предания о чудотворениях, сопровождавших строительство Успенского собора в Киево-Печерском мон-ре, стали складываться в XI в., что отразилось в Житии прп. Феодосия и в несохранившемся Житии прп. Антония. Однако именно в К.-П. п. в «Слове о создании церкви Печерской» свт. Симона подробно рассказано о чудесах и знамениях, к-рые сопутствовали возведению, росписи и освящению каменного Успенского собора. Строительство храма было связано с представителями соседних с Русью народов: с варягом Симоном , пожертвовавшим золотые венец и пояс (пояс стал мерой при возведении храма), и греками - приглашенными в Киев зодчими и живописцами (см. Двенадцать греков , преподобных, Киево-Печерских), что придает монастырским событиям международный масштаб. В ходе работы текст свт. Симона из нравоучительного послания Поликарпу стал трудом, написанным «для всех». Это ясно из вступительной фразы «Слова о создании церкви Печерской» в старшем списке К.-П. п.: «Приидоу же на другая сказания, оуведят вси, яко Самого Господа промыслом и волею, Того Пречистыя Матере молитвою и хотением создася и свершися боголепная и великая церькы святыя Богородица Печерьская» (РНБ. Q.п.I.31. Л. 125б-в, 1406 г.).

Вторая часть К.-П. п. принадлежит перу инока Киево-Печерской обители Поликарпа, корреспондента свт. Симона, по-видимому, создавшего свое произведение после кончины своего духовного отца. Поликарп стремился следовать форме текстов свт. Симона, но излагал дидактические наставления только в предисловиях. Инок предварил сказания о черноризцах посланием к игум. Киево-Печерского мон-ря прп. Акиндину . Поликарп пишет, что игумен «некогда» просил его рассказать о прежде живших печерских иноках, но Поликарп в беседе смог сообщить лишь «мало нечто», поэтому он решил записать известные ему от свт. Симона «дивных и блаженых муж житиа, и деяниа, и знамениа» (Древнерус. патерики. 1999. С. 36). Во вступлении к повести о прп. Марке Печернике Поликарп говорит, что подражает составителям древних патериков.

В отличие от свт. Симона Поликарп адресует свой труд в первую очередь монахам («да и сущии по нас черноризци уведят благодать Божию, бывшую в святем сем мести» - Там же) и значительное внимание уделяет правильному выбору пути монашеского делания. Мн. написанные Поликарпом повести посвящены опасностям подвига затворничества и необходимости прохождения в начале монашеского пути послушания в общем монастырском житии. Поликарп рассказал о тяжких искушениях, к-рым подверглись самовольно ушедшие в затвор прп. Исаакий и Никита (впосл. еп. Новгородский, святитель). Печерские «святи отци отинудь не повелеша» затвориться Лаврентию (впосл. еп. Туровский, святитель), который осуществил свое желание лишь в др. мон-ре. Поликарп рассказывает о единственном случае, когда подвиг затворничества увенчался победой над страстями: прп. Иоанн «себе отлучив на Божию волю и Того заповеди непорочно сохранив, в чистоте же соблюд тело свое и душу, кроме всякоа скверны плотскиа и душевныа» (Там же. С. 46).

В ряде повестей Поликарп обличает недостойные действия одержимых наживой или жестоких князей, к-рые преследуют духовных лиц и подвергают их насилию. Бог карает князей за их действия и прощает тех, кто покаялся. Как высшие образцы добродетели представлены Поликарпом печерские монахи - бескорыстные неустанные труженики преподобные: иконописец Алипий, лекарь Агапит , Прохор , наделяющий в голодные годы людей хлебом и солью, Марк Печерник. В повестях К.-П. п. обычно изложены один или неск. эпизодов из жизни насельников обители. Глава об иконописце Алипии (отсутствует в Арсениевской редакции К.-П. п.) выделяется среди др. новелл, поскольку в ней изложен почти весь жизненный путь инока. Это связано с тем, что Алипий оказался в мон-ре мальчиком: родители отдали его учиться иконописи у расписывавших Успенский собор греч. изографов.

Редакции К.-П. п.

Памятник существует в ряде редакций. Наиболее ранним списком представлена Арсениевская редакция - РНБ. Q.п.I.31, 1406 г. Она получила название по имени выходца из Киево-Печерской обители Тверского еп. свт. Арсения , «замышлением» которого она была создана в Твери в самом нач. XV в. для насельников основанного свт. Арсением Жёлтикова в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря (обитель была создана по образцу Киево-Печерского монастыря, в ней имелся храм во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских). Свт. Арсений дополнил древнейшую часть памятника Житием прп. Феодосия Печерского, службой ему и Похвалой. Особенностью Арсениевской редакции является отсутствие эпистолярной части в посланиях свт. Симона и Поликарпа. Служба прп. Феодосию содержится в древнейшей рукописи данной редакции; в дальнейшем сборник, составленный «замышлением» свт. Арсения, переписывался и распространялся вне Жёлтикова мон-ря как четий, без службы прп. Феодосию.

Во 2-й четв. XV в. была создана Феодосиевская редакция памятника, о составителе к-рой кроме имени, приведенного в тексте, ничего не известно. В данной редакции К.-П. п., так же как и в Арсениевской, опущены, хотя и непоследовательно, личные обращения Симона и Поликарпа (Феодосий в ряде случаев изменил обращения Поликарпа к игум. Акиндину на обращения ко «всем христолюбцам»), а также др. фрагменты. Сокращению не подверглось начало послания свт. Симона (до той части, где говорится о желании Поликарпа получить игуменство или епископство). В данной редакции добавлены разделы, напрямую не связанные с историей Киево-Печерского мон-ря: о равноап. кнг. Ольге , равноап. кн. Владимире (Василии) Святославиче , св. кн. Михаиле Всеволодовиче Черниговском. По-видимому, повествования о крещении равноапостольных Ольги и Владимира заимствованы из ПВЛ. Две названные редакции сближает древность языка, свидетельствующая о том, что от времени составления повествовательного ядра до создания данных редакций памятник едва ли испытывал существенные изменения.

Древний протограф во многом отразился в Основной редакции К.-П. п., датировка к-рой вызывает споры, поскольку ранние ее списки неизвестны (редакция представлена в рукописях начиная с рубежа XV и XVI вв.), и она не сохранилась в первоначальном виде (списки отличаются по составу и композиции). Ядро Основной редакции состоит из произведений свт. Симона и Поликарпа, а также летописного по своему происхождению «Сказания о первых черноризцах печерских»; в разных списках Основной редакции древнейшая часть дополнена Житием прп. Феодосия, Похвалой святому, летописным по происхождению «Сказанием, чего ради прозвася Печерский монастырь» и др. текстами. В Основной редакции наиболее полно сохранены эпистолярные части сочинений Симона и Поликарпа.

Три ранние редакции (Арсениевская, Феодосиевская и Основная) не восходят друг к другу. В Арсениевской редакции сохранен первоначальный порядок глав. Об этом свидетельствует первая фраза в «Слове о создании церкви Печерской» свт. Симона, к-рое в указанной редакции начинается так: «Прииду же и на другая сказания». Очевидно, что так может начинаться повествование, к-рому предшествовал некий рассказ того же автора. Составитель Основной редакции переставил «Слово…» на первое место - до сказаний о печерских подвижниках и опустил эти слова.

В кон. 50-х - нач. 60-х гг. XV в. в Киево-Печерском мон-ре были созданы 2 Кассиановские редакции К.-П. п. Время составления Кассиановской 1-й редакции приведено в тексте - 1460 г. с указанием, что она создана «повелением инока Кассиана, крилошанина печеръскаго». В подобной приписке в Кассиановской 2-й редакции, составленной в 1462 г. по поручению митрополичьего наместника Акакия, Кассиан назван уже уставщиком. В Кассиановских редакциях К.-П. п. историю обители дополняют новые тексты, в основном летописного происхождения. Таковы повествования о перенесении мощей прп. Феодосия, о пострижении кн. прп. Николая Святоши, о внесении имени прп. Феодосия в синодик, о свт. Нифонте Новгородском, о преставлении архим. прп. Поликарпа и поставлении попа Василия (обе редакции), «Вопрос благоверного князя Изяслава о латынех» (Кассиановская 2-я редакция) и др. 2-я Кассиановская редакция отличается от 1-й систематизацией материала и расположением его в хронологическом порядке. В обеих названных версиях К.-П. п., как и в Основной редакции, сохранены полные тексты посланий Симона и Поликарпа. В обеих Кассиановских редакциях можно отметить появление имени Нестора в заглавии «Сказания, чего ради прозвася Печерский монастырь» и в повествовании о перенесении мощей прп. Феодосия.

В 1635 г. по благословению Киевского митр. свт. Петра (Могилы) еп. Сильвестр (Косов) (постриженик Киево-Печерского мон-ря, буд. Киевский митрополит) в типографии Киево-Печерского монастыря издал К.-П. п. на польск. языке (Paterikon, albo Żywoty ss. ojców Pieczerskich). Основываясь на Кассиановской 2-й редакции, составитель перекомпоновал памятник, выстроив его по сюжетно-тематическому принципу, и дополнил жизнеописаниями авторов сказаний - прп. Нестора Летописца, свт. Симона и Поликарпа. 40-50-ми гг. XVII в. датируется редакция К.-П. п., созданная архим. Киево-Печерского мон-ря Иосифом (Тризной) , она сохранилась в единственном списке. В этой редакции К.-П. п. дополнен извлечениями из Тверского сборника, Ипатьевской и Никоновской летописей. На основе указанных редакций XVII в. в 1661 г. в Киеве по инициативе архим. Киево-Печерского мон-ря Иннокентия (Гизеля) было подготовлено новое издание патерика, с иллюстрациями. Здесь были устранены мн. тексты, не имеющие отношения к истории обители, которыми оброс патерик в процессе своего бытования. Вместе с тем расположение глав не вернулось ни к первоначальному, ни к хронологическому. Соблюдая последовательность текстов по авторам, составитель сначала поместил произведения, связанные с Нестором, затем сказания Поликарпа и свт. Симона, в самом конце приведены эпистолярные разделы посланий последних авторов. Перешли в эту редакцию и жития Нестора, Симона и Поликарпа из редакции Сильвестра (Косова). Издание 1661 г. было перепечатано почти без изменений в 1678 г., затем в 1792 г.- с заменой иллюстраций.

К истории текста К.-П. п. ученые обратились в XIX в. А. М. Кубарев выделил 3 рукописные (по числу известных ему списков) и одну печатную (К., 1661) редакции. Митр. Макарий (Булгаков) назвал 10 редакций, особенно отметил лит. достоинства печатной редакции 1661 г., в к-рой повествования о подвижниках, по его мнению, были приведены в строгое соответствие с церковной нормой; церковному историку было известно 28 списков памятника. А. А. Шахматов и Д. И. Абрамович обосновали представление о 2 древнейших редакциях памятника: Основной и Арсениевской. Шахматов пришел к выводу, что Арсениевская редакция возникла независимо от Основной. Абрамович считал, что составитель Арсениевской редакции К.-П. п. использовал Основную редакцию, дополнив ее рядом текстов и сделав нек-рые сокращения. В 1969 г. Р. Поп выразил сомнение в раннем происхождении Основной редакции, основываясь на данных языка и на датировке списков. Л. А. Ольшевская вернулась к концепции Абрамовича, утверждая, что развитие памятника шло линейно: от Основной редакции через Арсениевскую и Феодосиевскую к Кассиановским редакциям. Исследование Е. Л. Конявской показало, что более ранние, чем в Основной редакции, чтения, порядок следования глав и состав статей обнаруживаются в Арсениевской редакции; получила подтверждение концепция Шахматова о независимом друг от друга возникновении Арсениевской и Основной редакций.

Изд.: Патерик Киево-Печерского мон-ря / Ред.: Д. И. Абрамович. СПб., 1911; Абрамович Д. И. Киево-Печерский патерик. К., 1930; БЛДР. 1997. Т. 4. С. 296-495; Древнерус. патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подгот.: Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1999.

Лит.: Тимковский Р. Ф. Краткое исследование о патерике прп. Нестора, летописца российского // Зап. и труды ОИДР. 1815. Ч. 1. С. 53-74; Кубарев А. М. Описание харатейного списка Патерика Печерского // ЧОИДР. 1847. № 9. С. 23-30; он же. О редакциях Патерика Печерского вообще // Там же. 1858. Кн. 3. С. 95-128; Макарий (Булгаков), еп. Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних // ИОРЯС. 1856. Т. 5. Вып. 3. Стб. 129-167; Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. Воронеж, 1871; Яковлев В. А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875; Шахматов А. А. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись // ИОРЯС. 1897. Т. 2. Кн. 3. С. 795-844; он же. Житие Антония и Печерская летопись // ЖМНП. 1898. Ч. 313. № 3. Отд. 2. С. 105-149; Голубев С. Т. Киевский митр. Петр Могила и его сподвижники. К., 1898. Т. 2. С. 293-309; Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как ист.-лит. памятнике. СПб., 1902; История рус. лит-ры / Ред.: А. С. Орлов и др. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 338-346; Воронин Н. Н. Политическая легенда в Киево-Печерском патерике // ТОДРЛ. 1955. Т. 11. С. 96-102; Еремин И. П. Киево-Печерский патерик // Худож. проза Киевской Руси ХI-ХIII вв. М., 1957. С. 317-326; Перетц В. Н. Киево-Печерский патерик в польском и укр. переводе // Славянская филология: IV Междунар. съезд славистов: Сб. ст. М., 1958. Сб. 3. С. 174-188; Дуйчев И. Эпизод из Киево-Печерского патерика // ТОДРЛ. 1969. Т. 24. С. 89-92; Поп Р. Древнейший отрывок Послания Симона Поликарпу // Там же. С 93-100; Bubner F. Das Kiever Paterikon: Eine Untersuchung zu seiner Struktur und den literarischen Quellen: Diss. Augsburg, 1969; Адрианова-Перетц В. П. Сюжетное повествование в житийных памятниках XI-XIII вв. // Истоки рус. беллетристики. Л., 1970. С. 101-107; Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик: АКД. М., 1979; она же. Патерик Киево-Печерский // СККДР. 1987. Вып. 1. С. 308-313; Кусков В. В. Жанровое своеобразие Киево-Печерского патерика // Методология литературоведческих исслед.: Ст. о рус. лит-ре. Praha, 1982. С. 38-47; Конявская Е. Л. Арсеньевская редакция Киево-Печерского патерика // ВМУ: Филол. 1983. № 2. С. 3-11; она же. Нравственное значение Киево-Печерского патерика в древнерус. культуре ХV в. // ГДРЛ. 1992. Сб. 3. С. 288-312; она же. Авторское самосознание создателей Киево-Печерского патерика // Филол. науки. 2000. № 4. С. 86-93; она же. Арсеньевская редакция Киево-Печерского патерика и Тверской Жёлтиков мон-рь // ДРВМ. 2005. № 3(21). С. 41-42; она же. Древнейшие редакции Киево-Печерского патерика // Там же. 2006. № 1(23). С. 32-45; она же. Греческая тема в Киево-Печерском патерике // Проблемы филологии: Язык и лит-ра. 2010. № 2. С. 85-92; Башлыкова М. Е. К вопросу о почитании святых подвижников, на основе текстов Киево-Печерского патерика // Макарьевские чт. 2000. Вып. 7. С. 381-389; она же. Топика житий в Киево-Печерском патерике редакции 1661 г.: АКД. М., 2008; она же. О некоторых особенностях структуры житий святых в составе Киево-Печерского патерика // ГДРЛ. 2010. Сб. 14. С. 690-707; Alberts P. Die Gedruckten Ausgaben des Vaterbuches des Kiewer Hohlenklosters im 17. Jh. // ДРВМ. 2001. № 2(4). С. 1-14; Ранчин А. М. Из наблюдений над пространственной структурой в сказаниях Киево-Печерского патерика // ГДРЛ. 2004. Сб. 11. С. 367-379; Кошелева Н. В. Киево-Печерский патерик: Библиогр. указ., 1661-2008 гг. Екатеринбург, 2009 [Библиогр.]; Поппэ А. Студиты на Руси: Истоки и начальная история Киево-Печерского мон-ря. К., 2011.

Е. Л. Конявская

Иллюстрации к сюжетам К.-П. п.

Появляются в 1-м издании на церковнослав. языке, напечатанном в типографии Киево-Печерского монастыря в 1661 г. Это были гравюры на дереве - ксилографии, в большинстве созданные лаврским мон. Илией и др. мастерами, известными по именам или монограммам: Прокопий, КР, КП. Гравюры, имеющие подпись мастера Илии, нередко включали даты, к-рые позволяют определить период их создания 1652-1660 гг., в основном это 1656 г. Мастер Илия, инок сначала Львовского Онуфриевского, а затем Киево-Печерского мон-ря, к моменту создания гравюр имел уже большой опыт работы и заслуженную славу мастера (в 1645-1649 он создал 133 гравюры для лицевой Библии, ориентируясь на Библию Пискатора).

Патерик с 1-й серией гравюр переиздавался в 1678 г. и в июне 1702 г. В дек. 1702 г. типография Киево-Печерского мон-ря выпустила новое издание Патерика, украшенное мастером Леонтием Тарасевичем. Иллюстрациям Тарасевича, созданным в технике гравюры на меди, свойственно стремление к высокой художественности, тонкая проработка деталей, разработанный задний план с изображением монастырской жизни (монахи несут воду, ловят рыбу, разговаривают с паломниками). Иногда художник изменяет композиционную трактовку сюжетов, напр., сюжеты боковых клейм «Принесение прп. Ефремом Студийского устава из Константинополя» и «Поставление прп. Ефрема в епископы» перемещены на поле центрального изображения подвижника (1661. Л. 136; 1702. Л. 134). В нек-рых случаях сцены жития дополнены новыми сюжетами. Так, на гравюре с образом прп. Прохора в центре представлены сцены раздачи святым народу хлеба и соли во время голода (1702. Л. 187 об.). Наиболее часто на гравюрах Тарасевича в отличие от гравюр мастера Илии изображения развернуты в др. сторону или изменен порядок следования 2 клейм. И лишь в отдельных случаях сокращено количество клейм или изменен сюжет. У мастера Илии образ прп. Феодосия окружают клейма со сценами его подвигов в пещере во время Великого поста, разговор со вдовой, просившей его защиты от несправедливого судьи, моление перед кончиной, преставление преподобного, перенесение его мощей в Великую Печерскую церковь (1661. Л. 415). У Тарасевича сохранены сюжеты только 2 клейм - перенесение мощей преподобного и его молитвенные подвиги, которые благодаря подписи: «Подвиг его в нощи и бдение» воспринимаются как обобщенное изображение иноческих молитв. Три изображения связаны с др. эпизодами Жития прп. Феодосия: разговор с матерью, к-рая уговаривает его вернуться домой; получение золота от ангела для покупки пищи для братии; поучение братии перед кончиной (1702. Л. 40 об.). Небольшие сюжетные клейма у обоих мастеров часто расположены с нарушением порядка следования эпизодов Жития святого, что характерно для церковного искусства эпохи барокко. Композиции в гравюрах Тарасевича построены по законам прямой перспективы, гравюры мастера Илии следуют иконописной традиции.

В К.-П. п., изданном в дек. 1702 г., новой гравюрой стало изображение «Богоматери Азовской», прославляющей взятие Азова в 1696 г. российскими войсками во главе с Петром I.

Художественное оформление К.-П. п. дек. 1702 г. было образцом для мастеров, трудившихся над украшением последующих изданий. В 1759 г. К.-П. п. был напечатан в Москве, а через год - в Киеве. Для московского издания мастер ПД (Пастухов Дмитрий?) выполнил 26, вероятно, пробных гравюр на меди - копии из издания дек. 1702 г. Эти гравюры известны лишь в одном экземпляре К.-П. п. (РГБ). Для киевского издания была создана новая серия иллюстраций по образцу гравюр Тарасевича в технике ксилографии. Их мастера известны по подписям под гравюрами: Евагрий, С: I:, Филипп Б., Филипп Григ. и др.; полностью было дано только имя гравера Якова Кончаковского. До кон. XVIII в. эта серия гравюр была переиздана 8 раз. Большинство досок использовалось печатниками вплоть до 1872 г. И только для издания К.-П. п. 1883 г. была выполнена новая серия иллюстраций, с к-рыми патерик был переиздан в 1895 г.

На протяжении XVII-XIX вв. только в лаврской типографии К.-П. п. был переиздан ок. 30 раз. О популярности входивших в его состав гравюр свидетельствует появление отдельного выпуска с 40 гравюрами печерских преподобных, вышедшего в Киеве после июня 1702 г. Среди гравюр этого издания были не вошедшие в состав патерика изображения прп. Илии Муромца, св. мучеников Феодора, Иоанна и др. святых. В XVIII в. наиболее известной стала интерпретация патериковых сюжетов в гравюрах Тарасевича, к-рые издавались отдельно, как эстампы, и на протяжении 2 веков служили образцами для киевских художников.

Лит.: Ровинский Д. А. Подробный словарь рус. граверов XVI-XIX вв. СПб., 1895; Титов Ф. И., прот. Типография Киево-Печерской лавры: Ист. очерк (1606-1616-1721 гг.). К., 1916 ; Попов П. М. Матерiали до словника укр. граверiв. К., 1926; Сводный кат. рус. книги кирилловской печати XVIII в. / Сост.: А. С. Зернова, Т. Н. Каменева. М., 1968; Запаско Я. П., Iсаєвич Я. Д. Пам"ятки книжкового мистецтва: Кат. стародрукiв, виданих на Украïнi. Львiв, 1981. Кн. 1: (1574-1700); 1984. Кн. 2: (1701-1800); Києво-Печерськi патерики з колекцiï Музею книги i друкарства Украïни: Кат. / Авт. упоряд.: В. Гончарук. К., 2003.

М. Е. Башлыкова

Киево- Печерский патерик

Патериками назывались сборники рассказов о жизни монахов какой-либо местности или какого-нибудь монастыря. На Руси были известны 4 переводных патерика:

1.Азбучно- иерусалимский 10в.

2.Скитский (1136 рассказов) 80е годы 9 века (возможно, был перееден Мефодием0

3. Египетский (62 главы) 11 век. * мотивы этого патерика часто встречаются в Киево-Печерском

4.Синайсикй (335 глав) 11-12 в.

* полезно – у всех иностранных патериков линейная композиция)

Древнейшим из русских патериков явился патерик Киево-Печерского монастыря. Монастырь был основан в середине 11 века, и уже в ПВЛ под 1051 г. читается рассказ об основании монастыря, а в статье 1074 г. – о некоторых его подвижниках. Однако КПП был создан значительно позднее, и в его основе оказалась переписка, которую вели между собой в начале 13 века владимирский епископ Симон и киево-печерский монах Поликарп, хотя они, в свою очередь, использовали, видимо, записи, ведшиеся в самом монастыре. Симон и Поликарп были пострижениками КП монастыря, оба они были образованными и талантливыми книжниками. Потом Симон уехал во Владимир, где в 1214 году стал епископом, а Поликарп же остался в монастыре. Поликарп не хотел мириться со своим положением, не соответствующим * как он думал* его знаниям и способностям и стал домогаться епископской кафедры. Симон, которому всё это,естественно, не понравилось, написал дерзкому послание, где обличал его * Поликарпушки* санолюбие и увещевал гордиться уже тем, что он подвизается в столь прославленном монастыре. Это послание он снабдил рассказами о некоторых монахах КП монастыря, с тем чтобы напомнить Поликарпушке о славных традициях сего святого места и тем самым успокоить его мятежный дух.* собсно, послание и эти рассказы и составили одну из основ патерика*

Другой важной частью памятника явилось послание дерзкого Поликарпа к игумену Акиндину, в котором Поликарп сообщал, что наконец решился осуществить давнишний замысел и рассказать о жизни и «чудесах печерских. За письмом следует 11 рассказов о подвижниках.

Видимо, где-то в середине 13в послания Симона и Поликарпа (вместе с их рассказами) были объединены и дополнены другими памятникам, повествующими о том же монастыре: житием Феодосия Печерского и похвалой ему, написанным Симоном «Словом о создании церкви Печерской» и др.

Патерик открывается сказание о строительстве и росписи великой Печерской церкви, посвящённой Успению Богоматери. Эта церковь, построенная в 1073 году, стала архитектурным образцом Успенских соборов, созданных затем в Ростове, Суздале, Владимире на Клязьме, Владимире Волныском.

До нас дошла Арсеньевская редакция патерика, созданная в начале 15 века по инициативе тверского епископа Арсения, Феодосьевская редакция, восходящая, возможно, к середине 15 века и две Кассиановские редакции, составленные в 60-х гг 15 века в самом Киево-Печерском монастыре.

Литературное и идеологическое значение патерика было исключительно велико. Он не только подытоживал развитие русской агиографии 11-12 в, но, повествуя о славном прошлом знаменитого монастыря, буди чувство общерусского патриотизма, с годы моноголо-татарского ига напоминал о временах процветания и могущества Киевской Руси.

В рассказах «КПП» много традиционных патериковых мотивов: праведные монахи творят чудеса, успешно борются с мирскими помыслами и искушениями, одерживают победы над бесами и разоблачают самые хитроумные их козни. Однако все эти коллизии развёртываются на фоне действительного монастырского быта, соотносимы с реальными политическими событиями В Киевской Руси 11-12 вв. рядом с идеализированными портретами киево-печерских подвижников появляются живые характеры жестоких князей, жадных купцов, неправедных судей. Да и сами монахи не всегда безукоризненно добродетельны; их обуревает зависть, сребролюбие, они нередко попрекают друг друга и ссорятся. Так, в легенде о Прохоре Лебеднике рассказывается, как он снабжал голодающих киевлян хлебом, испечённым из лебеды, но казавшимся таким сладким, будто он с мёдом. Однако, если кто-то крал хлеб, то он становился горьким. Затем Прохор собрал из келий «попел» * муахахаха,это пепел))* и превратил её в соль, которую также раздавал нуждающимся. Это возмущало купцов, собиравшихся нажиться на вздорожавшей провизии. Они пожаловались князю Святополку, а тот отнял у Прохора его чудесную соль, рассчитывая, что «богатство приобрящет. Но соль опять превратилась в холлу. На третий день князь выкидывает золу, а она, на радость киевлянам, опять модернизируется в соль))))

Любопытен рассказ о монахе Фёдоре, которого доставали бесы, являющиеся в облике его друга, монаха Василия. Наконец ему удалось их одолеть и даже заставить служить себе: то они за ночь перемалывают по его приказанию пять возов зерна, то переносят с берега Днепра на гору тяжёлые брёвна, доставленные по реке для восстановления пострадавших от пожара церкви и келий и стен. Но этот фантастический мир чудес оказывается тесно переплетённым с миром реальных людей и человеческих взаимоотношений. Во-первых, бесы подстрекают «извозников», нанятых для перевозки брёвен в монастырь, выступить против Феди и, подкупив взяткой судью, требовать у него оплаты за сделанную бесами работу. Во-вторых, бес является боярину киевского князя в образе Василия и сообщает о богатом кладе, местонахождение которого будто бы знает Федя. Боярин приводит беса к князю Мстиславу Святополичу. Тот жаждет завладеть кладом, хватает Федю и настоящего Васю и пытками пытается узнать, где зарыт клад. А монахи-то умирают под пытками. После князя настигает божественное возмездие – его убивает будто бы та же самая стрела, которой он смертельно ранил Василия. Характерно, однако, другое:киевские князья и бояре, по свидетельству патерика, не останавливаются даже перед убийством монахом, побуждаемые гордостью или сребролюбием. Блекнет ореол почтения, которым был окружён КП монастырь и ореол христианского благочестия князей.

Сюжеты рассказов о киево-печерских монахах очень занимательны. В них сочетаются собственно агиографические приёмы с приёмами летописного повествования; вопреки условностям агиографического канона время от времени проскальзывают реалистические детали, черты живых характеров. Таким образом, КПП явился немаловажным этапом на пути развития сюжетного повествования в дрели.

Славу монастыря, подчёркивает патерик, создали его лучшие иноки, не только подвигом своей аскетической жизни (Моисей Угрин), но своим искусством врачевания больных (Агапит), писательством (Нестор, Григорий), владением иностранными языками (Лаврентий говорил по-еврейски и по-гречески), живописным мастерством (прославленный иконописец Алимпий).

П. оказал определяющее влияние на развитие жанра «патерика» в дрели: под его воздействием были составлены патерики Волокамский, Псково- Печерский, Соловецкий. Хотя старший из списков П. датируется 1406 г, формирование памятника относится к первйо трети 13 века, когда возникла переписка между владимиро- суздальским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом, составившая остов п. В первоначальном виде текст П. до нас не дошёл. Состав Основной редакции был реконструирован А.А. Шахматовым и Д.И. Абрамовичем. В него, кроме произведений Симона (Слово о создании церкви Печерской; послание к Поликарпу и рассказы о печерских монахах) и Поликарпа (послание к игумену Печерского монастыре Акиндину и опять же рассказы о монахах), входило летописное по происхождению « Слово о первых черноризцах печерских» (Дамиане, Иеремии, Матфее и Исаакии). По мнению вездесущего А.А. Шахматова, это – фрагмент Печерской летописи, включенной в состав ПВЛ под 1074 г. «Слово» это имело патериковый характер и, видимо, послужило образцом Симону и Поликарпу.

Формирование и развитие П. связано с летописанием. Общность идейной установки привела к тому, что П. на разных этапах своего развития свободно включал в свой состав летописные тексты, долгое время стремился подчинить композицию хронологическому принципу. Структура П. отличалась незамкнутостью и подвижностью, с течением времени границы монастырской агиографической летописи были значительно раздвинуты путём введения текстов, родственных в тематическом и жанровом отношении первооснове памятника. Так, например, уже в Арсеньевсокй ред. Патерика его органическими частями стали произведения, сначала существовавшие на правах литературного конвоя- житие Феодосия Печерского и похвала святому, летописное сказание об основании монастыря. Создание в конце 14- нач 15 века сразу двух переработок П., Арсеньевской и Феодосьевсокй (последняя названа так Макарием по имени редактора и переписчика) , свидетельствовало об интересе к литературному наследию Киевской Руси. Ценность Феод. Ред, в которой, помимо патериковых текстов, расположенных бессистемно, читаются инородные произведения, в том, что именно в ней дошёл до нас старший извод Послания Симона к Поликарпу. Эта ред. интересна и стремлением приблизить П. к своду жизнеописаний печерских святых на широком фоне предшествующей и последующей отечественной литературы. На этой стадии формирования патерикового свода в его состав включаются жития Андрея Юродивого, Варлаама и Иосаафа, слова о крещении Ольги и князя Владимира, а также другие тексты агиографичского характера. Арсеньевская ред. Лишена собственно эпистолярной части, что укрупнило идейно-политическую установку патерикового свода. Этой цели служило и введение в основной отав памятника жития феодосия печерского, написанного Нестором. В Арсеньевской ред. изменяется порядок следования текстов, что было, видимо, связано с формированием нового нравственного идеала эпохи. Им стал человек энергичный, деятельный, способствующий национальному возрождению страны. Не случайно житие Феодосия стало открывать П, рассказы Поликарпа о затворниках Никите и Лаврентии в Арсеньевской ред. Уступают место «Словам» писателя о монахах с активной жизненной позицией. Как литературный сборник особого состава, имеющий свою «программу» изложения материала, определённый принцип организации произведений внутри свода, а в ред. 1460- 146 гг традиционную концовку о месте, времени и причинах появления труда печерского «крилошанина», а позднее «уставника» Кассиана, памятник сложился к середине 15 в. К этому времени восходит архетип Кассиановских редакций, по терминологии Шахматова – Иоанновская редакция.

В 17 в. центром редакторской работы над П. становится Киев, что объясняется обострением религиозной борьбы в западных областях России. В К.П. лавры созданы все редакции памятника этого периода. Одной из причин активизации редактирования п. в условиях борьбы православной церкви с протестантской и католической, -как проявления движения за национальную независимость,- была канонизация рядовых печерских святых Петром Могилой. Составители редакций П. 17 в. взяли на вооружение в изложении «высоких истин» *православный пафос* стиль барокко. Для этих переработок характерно постепенно разрушение хронологического принципа новым- «поавторским», а внутри его – «погеройным» способом изложения материала. В ред. Иосифа Тризны происходит «очищение» произведений Поликарпа и Симона от назидательных отступлений, что приводит к распространению эпистолярной части и её циклизации в сборнике, в дальнейшем на этой основе будут формироваться биографии «списателей» п.Значение ред. Тризны велико потому, что её составители пытались в новых исторических условиях «разомкнуть» границы патерикового повествования, рассмотреть агиографическую хронику монастыря на фоне общерусской и мировой истории.

В ред. 1661 г. текст чётко делится на три цикла в зависимости от его атрибуции. В первую часть, вслед за «Посвящением» и «Предисловием к читателю», входят жития, написанные Нестором или созданные на основе его летописных и агиографических произведений. В этот цикл также включены «Слово» об Онисифоре, тесно связанное с культом Антония Печерского и рассказ об основании церкви Успения, автором которых является Симон. Вторую группу глав составляют сочинения Поликарпа, причём последовательность восходит к редакции 1635г. Третья часть п. образована произведениями Симона, которому приписывается и житие Нифонта Новгородского, включённое в п. Кассианом. Завершает этот цикл собственно эпистолярное наследие Симона и Поликарпа. Кроме того, эту ред. Дополняют жития его авторов п. : Нестора, Симона и Поликарпа. + в «Пристяжание» входят сказания о чуде в Печерском монастыре в 1463 г и «мироточивых главах». Издание завершают именной и предметный указатели.

Количество списков П. (ок. 200), пометы на полях сборников, принадлежащие читателям и переписчикам, говорят о том, что произведение являлось популярной четьей книгой русского средневековья. Повествуя о славном прошлом монастыря, п. в страшные годы моноголо-татарского ига, феодальных «котор» и государственных «нестроений» будил патриотический дух русского народа.

Внутрижанровый состав патерика очень разнообразен: в нём встречаются послания, патериковые жития, поучения, чудеса, видения, знамения, устные монастырские легенды. Все патериковые жития имеют остросюжетный характер. Основные действующие лица-наряду с монахами ещё и бесы. Очень часто используется прямая речь. Только в дидактических частях присутствуют славянская лексика и цитаты. В патериковом житии нет целостного повествования о жизни святого от рождения до посмертных чудес; автор ограничивается одним или несколькими эпизодами, но самыми яркими и значительными. Остальные известия о святом даны в сжатом виде. Эти жития очень лаконичны, безыскусны, в них много шаблонных сравнений, мало аллегорий и риторики. Рассказы патерика возникли на фольклорной основе, сохранив эпичность образов, сказовую манеру повествования и множество диалогов. Стиль патерика краткий и безыскусный, поучение в форме занимательного и остросюжетного рассказа. Особенности патерика: изложение жизни героев, информативность, отсутствие идеализации героев. Эти особенности присущи эпическому стилю произведения. В Киево-Печерском патерике сочеталась политически-тенденциозная повесть с церковной легендой, в иных случаях восходящей к устнопоэтическим мотивам

Сккдр, учебник Кускова, учебник Лихачёва.