Политическое участие и проблемы мотивации политической активности. Мотивация политической власти

Для того чтобы понять суть того или иного политического шага лидеров нашего государства, мы должны выяснить, а для чего такие шаги предпринимались, какие цели ставил политик, идя на такой шаг, и какую выгоду он получит в результате таких действий.

Чтобы понять данный механизм политических поступков, мы должны проанализировать мотивацию политической деятельности.

Когда мы начинаем выяснять, почему человек выбирает тот или иной тип политического поведения, то оказывается, что и здесь действуют все те же самые механизмы, которые мы исследовали ранее, говоря о потребностях и мотивах в политических отношениях людей.

Центральной здесь является категория потребности как основы мотивации политической деятельности. Как вы помните, впервые попытку систематизации потребностей, которые могут осознаваться и выступать мотивами человеческой деятельности, предпринял американский психолог А. Маслоу.

Все эти потребности могут выступать мотивами политического поведения. При рассмотрении мотивации по линии материальных потребностей, если мы говорим о пассивном, вербальном, электоральном политическом поведении масс, то оно напрямую будет связано с тем, какие материальные потребности личности (по ее представлению) будут удовлетворяться в результате того или иного политического выбора. На уровне активного политического поведения человек идет в политику для улучшения своего материального положения.

Мотивация по линии потребности в безопасности рождает, как правило, ориентации политического поведения на сильную личность, которая ассоциируется с понятием «порядок». Если человек выбирает неучастие, то в данном случае это может быть связано с опасением, что политическое действие повлечет за собой какие-либо санкции со стороны власти. Потребность в безопасности, как правило, определяет пассивные или вербальные формы политического поведения. Если она связана с активным политическим поведением, то человек будет выбирать партии или организации с жесткой организационной структурой и четко определенным лидером-вождем, с которым он может себя идентифицировать.

Потребность в общении (в способе взаимодействия с другими людьми) реализуется в форме активного политического поведения или, скорее всего, в форме так называемого «околополитического поведения», когда в результате того, что человек вращается в политических кругах, он занимает определенный социальный статус в обществе.

Потребность в оценке на вербальном уровне может реализоваться, например, когда люди, говоря о политике, стараются продемонстрировать знание чего-то такого, что неизвестно другим. Потребность в оценке со стороны окружающих в подобных ситуациях часто способствует распространению слухов. Они распространяются для того, чтобы повысить свою самооценку. Личность немедленно передает другим то, что они хотят услышать. На электоральном и активном уровне это специфическая форма политического активиста, который в меньшей степени заинтересован в целях деятельности организаций, а в большей степени в том, чтобы продемонстрировать себя, свою активность. При этом личность может забыть о целях организации и ее действия могут им противоречить. Личность, ориентированная на оценку со стороны окружающих, часто более склонна к участию в неформальных формах политического поведения, чтобы продемонстрировать свое отличие от других.

Ее действия можно выразить формулой: «Я не такой, как все, поэтому я лучший».

Потребность в самовыражении через политику рождает политических активистов и в меньшей степени – администраторов, поскольку административная деятельность не дает такого личностного результата. Для самовыражения необходим результат.

Есть еще один специфический мотив политического поведения, который исследуется в рамках психоанализа и связан с проблемой комплекса неполноценности.

В классическом психоанализе З. Фрейда проблема комплекса неполноценности упоминается, но специально не анализируется. Эта проблема развита одним из учеников З. Фрейда А. Адлером, причем после того, как он сформулировал свою теорию, его пути с З. Фрейдом разошлись, и он продолжил свои исследования в своем авторском варианте.

Сам А. Адлер и его последователи исходили из того, что человек, удовлетворенный собой, не ощущает комплекса неполноценности (внутренней неудовлетворенности личности собой и как следствие – стремление компенсировать это путем приобретения власти над другими людьми) и соответственно политикой заниматься не должен. Политическая активность является одним из рассматриваемых вариантов компенсации какого-то комплекса неполноценности. К. Адлер исследовал разные комплексы, особенно мужские. Один из вариантов компенсации комплекса неполноценности – через политику, т.е. стремление к власти. Ощущая себя ниже, хуже других по каким-то параметрам (например, по физическим характеристикам), человек стремится это компенсировать, приобретая власть над другими людьми. Это можно делать не обязательно через политику, но она выше всего может поднять социальный статус личности. А. Адлер считал, что комплекс неполноценности есть у всех и каждый человек свой комплекс в той или иной степени компенсирует через доступную ему сферу деятельности.

Потребность в качестве мотивов поведения (в том числе и политического) действует не напрямую. Для того чтобы потребность стала мотивом деятельности, мы должны сформировать в своем сознании представление о цели. А для этого необходимо принимать во внимание такие категории, как ценности и установки.

Одна и та же потребность может мотивировать различные формы политического поведения или одно и то же политическое поведение может быть результатом различных потребностей. По поведению как таковому без специального анализа мы не можем сделать вывод о том, какая потребность лежит в его основе. Потребности действуют не напрямую, а опосредованно, через процесс целеполагания (ценностной системы иерархии, на основе которой и выстраивается пирамида потребностей Маслоу). В этом и заключается суть мотивации политической деятельности личности.

02-08-2019

Анализируя феномен политического участия, невозможно обойти вопрос мотивации политической деятельности лица. К наиболее значимых мотивов следует отнести идеологический, нормативный, ролевой.

Идеологический мотив означает, что лицо участвует в политической жизни, разделяя и поддерживая принципы официальной идеологии государства. Такая мотивация участия обеспечивает идентификацию политических ценностей личности с политическими ценностями государства и большинства общества. Время, различия личных и политических установок может вызвать резко негативную, даже враждебную реакцию против государства и политической системы. Итак, это становится основой для формирования оппозиционных взглядов, идей и политических структур.

Нормативная мотивация проявляется в том, что политическое поведение строится по правилам, которые диктует политическая система и приписывает нормативно-правовая подсистема. Этот мотив политического участия не сочетается обязательно с личностными ценностями и установками. Подчинение политической системе рассматривается лицом как исключительно правильная и ценная ориентация, а политическое поведение (участие) по характеру есть всегда легитимной и правопослушного.

Ролевой мотив связан с той социальной ролью, которую лицо выполняет в данной политической системе, то есть - с ее социальными состоянием и собственной самооценкой: чем ниже социальное положение, тем вероятнее становится радикальный настрой личности против существующей власти. Стремление определенной части людей в обществе повысить свой социальный статус закономерно подталкивает их к освоению новых заметных политических ролей, следовательно, и к поднятию своего социально-политического статуса.

Мотивационные теории политического участия в западной политологии представлены сторонниками так называемой "гуманистической" психологии. Согласно утверждению ее основателя А.Маслоу, существует пять главных мотивов-потребностей личности: физиологические; потребности в безопасности; в любви; в самоутверждении; в самоактуализации. Они образуют устойчивую иерархию, где две последние являются высокими и влекут потребности в повышении социального статуса и престижа, потребности выразить и реализовать свои убеждения и цели в политической сфере. Но и при определенных условиях и физиологические потребности, и любовь, и поиски безопасности могут трансформироваться согласно тенденциям и требованиям политической жизни (стремление к миру, благополучию, правопорядка, к сохранению национально-культурной идентичности).

Смотрите также:

Украина в современных международных отношениях

Политическая деятельность представляет собой совокупность организованных действий субъектов как внутри политической системы, так и вне ее, подчиненных реализации общих социальных интересов и целей. В основе своей политическая деятельность - это руководство и управление общественными отношениями при помощи институтов власти. Конкретное содержание политической деятельности составляет: участие в делах государства, определение форм, задач и направления деятельности государства, распределение власти, контроль за ее деятельностью, а также иное воздействие на политические институты. Каждый из отмеченных моментов обобщает многообразные виды деятельности: скажем, непосредственное выполнение людьми политических функций в рамках институтов государственной власти и политических партий и опосредствованное участие, связанное с делегированием полномочий тем или иным институтам; профессиональная и непрофессиональная деятельность; руководящая и исполнительская деятельность, направленная на укрепление данной политической системы или, напротив, на ее разрушение; институционализированная или неинституционализированная деятельность (к примеру, экстремизм); системная или внесистемная и т. д.

Формы политического участия: активистское (профессиональное, по должности), эпизодическое (голосование на выборах, участие демонстрациях), политический протест (форма участия, имеющая целью контроль за действиями власти при помощи негативных способов)

Мотивацией политической деятельности выступает субъективное желание повлиять на политические процессы.

Политическая активность граждан в демократическом обществе проявляется в основном в участии в голосовании на выборах представительных органов государственной власти и выборных должностных лиц на местном и общенациональном уровнях, в референдумах, в участии в местном самоуправлении. В ходе предвыборных кампаний большое число граждан вовлекается в различные формы практической активности – сбор подписей, встречи с кандидатами, митинги и т.д. Демократические конституции предусматривают и различные формы прямого давления граждан на органы власти при принятии решений, в частности, законные формы демонстраций, митингов, сбора подписей под петициями, непосредственные контакты с официальными лицами.

Сущность и особенности социальной стратификации современного общества. Социальные группы как основные субъекты политики

Стратификация – отношения общественного равенства и неравенства, прав и обязанности групп, вытекающие из их общественных статусов, дифференциация совокупности людей в иерархическом ранге. Всегда есть и высшие и низшие слои, её основа в неравномерном распределении прав и обязанностей.

Группы, будучи основным субъектом политики, специфическим образом включаются в конкурентные отношения по поводу государственной власти. В целом понятие «группа» фиксирует сходство людей, как по врожденным, так и по приобретаемым в процессе жизни признакам. При этом, обладая одинаковыми чертами и качествами с другими людьми, каждый человек одновременно принадлежит к разным социальным группам (например, в одно и то же время является отцом семейства, членом определенной профессиональной, а также национальной группы, жителем того или иного города и т.д.). В то же время для человека характерна какая-либо наиболее существенная групповая принадлежность, выражающая его основные интересы и ценности, отношение к жизни. Типы социальной стратификации: территориальную, демографическую (половозрастные особенности), этнонациональную, конфессиональную, социально-экономическую, позиционную.

Похожая информация:

1. A. Да, правомерны, так как это основание для взыскания долга, т.е гражданско-правовой ответственности. 1 страница

Как мы выяснили в предыдущей главе, в политической кампании управленческие усилия направляются на то, чтобы сформировать у объекта воздействия мотивы включения в тот или иной вид политической активности. Е сли человек не захочет пойти на избирательный участок и отдать свой голос за определенного кандидата, то вы не сможете заставить его это сделать силой. Задача состоит в том, чтобы убедить человека сделать нужный политический выбор, либо соблазнить его это сделать. Однако для того, чтобы реализовать эту возможность в любом из предложенных вариантов, необходимо знать, как формируются убеждения, как появляются мотивы, подталкивающие людей к тем или иным действиям.

Основные теории мотивов политического поведения:

· Давно ушла в прошлое – бихевиаристская (поведенческая) модель – сводится в формуле «СТИМУЛ -> РЕАКЦИЯ». Если посмотреть в массовом порядке, то возникают проблемы – не все реагируют на стимул в одинаковой мере.

· Теория потребностей – мотив направлен на удовлетворение потребностей. Теория Маслоу (пирамида) – снизу пирамиды физические потребности, второй уровень – потребности безопасности, третий уровень – потребность в присоединении к группе, следующий уровень – потребности самоуважения, наконец, самый высокий уровень – потребности самореализации. Критика это пирамиды – именно в системе построения, вроде как более высокая потребность не может возникнуть, если не удовлетворена потребность низшего уровня. В реальность это не так.

· Если предыдущие теории возникали до 2 МВ, то после нее возникает волна новых теорий – теорий электорального поведения, и сейчас основных теорий 3, и они создавались не только на основе умозаключений, но и богатого эмпирического опыта. Причины появления исследований электорального поведения: оно повторяемо + меркантильная причина (люди заинтересованы знать, кто за кого проголосует). Теории:

o Структуралистская/социологическая – допущение, что в обществе есть устойчивые объективные структуры, имеющие сильное воздействие – статус, группа, социальная принадлежность + влияние религиозных принадлежностей. По мере того, как стал укрепляться средний класс, социальная принадлежность стала меньше влиять на их политический выбор => интерес к этой теории стал затухать

o Социально-психологическая – «мичиганская теория» - в основе лежит эмпирически доказанный вывод: если у человека сформировались определенные установки, то они обязательно проявятся по ходу голосования. Также они создали инструментарий, позволяющий делать замеры. Все было хорошо, пока речь шла о США. Но в других странах это не всегда работало – люди не считали себя приверженцами к-л партии, или были против всех (70% - неопределившиеся, 30% можно предугадать)

o Теория рационального выбора – могла возникнуть только в США. 3 важных момента: 1) человек всегда стремится к определенной цели, которая определяется стандартами «выгодно-не выгодно»; 2) признание того, что человек способен адекватно оценивать информацию о ситуации, в которой он находится и способен выбирать адекватные способы достижения цели; 3) минимизация усилий по достижению целей. Критика такова: рациональный человек вообще не ходит на выборы («мой голос ничего не решает, зачем же тогда тратить свое личное время»). Эта теория дает организаторам выборов хорошую подсказку: если ситуация в стране стабильная, люди чувствуют свою защищенность, то они буду голосовать ретроспективно (за тех, кто обеспечил достаток и стабильность), если же кризис, то они будут голосовать перспективно (то есть за оппозицию).

В конце 20 столетия стали изучать логику информационного влияния. 2 теории:

· Контекстуальная теория – человек, его поведение и сознание формируется благодаря тому, что он устанавливает коммуникационные отношения. В рамках этого подходы было обозначено, что различия во взглядах определяются способностью людей выстраивать собственные коммуникационные каналы. Человек проверяет информацию из СМИ проговариванием этой информации в своем ближайшем кругу. Но как человек интерпретирует информацию из окружающей среды? Феноменологическая теория пылесоса изучала этот вопрос.

· Когнитивная теория мотивации . Основным тезисом авторов когнитивных теорий (от англ. cognitive -познаватель­ный) было убеждение, что поведение индивида направляют знания, представления, мнения о происходящем во внешнем мире, о причинах и следствиях. Каждый человек находится под влиянием внешней информации. И то, что человек делает и как он это делает, зависит в конечном итоге не только от его фиксированных потребностей, глубинных и извечных стремлений, но и от относительно изменчивых представлений о реальности.

Когнитивный диссонанс – это противоречие между внешней информацией и внутренним убеждением. Человек выходит из когнитивного диссонанса как правило таким образом: он игнорирует внешнюю информацию. У некоторых людей возникает еще большее убеждение в собственной правоте. Для того, чтобы преодолеть, изменить когнитивный диссонанс, человек должен предпринять определенные внутренние усилия. Пересмотр своих взглядов требует внутренней работы. Иногда он преодолевается тогда, когда информацию, не соответствующую убеждениям, дает значимый коммуникатор.

На поведение людей можно повлиять определенными видами информации, избирательные кампании строятся на вбросе определенной информации.

Давно замечено, что отношение людей к власти весьма неоднозначно. На одном полюсе находится позиция «дай Бог не вляпаться во власть». На другом – столь сильное стремление к ней, что от него, по выражению Н. Макиавелли, «не могут оградить все достоинства ума и сердца...» . При этом последний тип отношения к власти гораздо более социально заметен. Как отметил в этой связи Б. Рассел, у человека имеются две ненасыщаемые и бесконечные страсти – к славе и к власти. Не удивительно, что именно проблема мотивации власти, ее источника и проявлений постоянно находилась в центре внимания мировой социальной мысли.

Полипотребностный подход к мотивации власти

Подводя итог изложенному выше, отметим, что выделенные основы стремления к власти отнюдь не исключают друг друга. В реальности все они в той или иной мере связаны и взаимодетерминируют друг друга. В свете этого весьма обоснованной представляется полипотребностная концепция мотивации власти, предложенная российским психологом СБ. Кавериным. С его точки зрения, потребность власти – синдром пяти базовых потребностей: свободы (власть используется для достижения безопасности), гедонистической (власть – средство удовлетворения материальных потребностей), самоутверждения (через власть достигаются престиж, уважение, признание), самовыражения (власть как достижение значимых результатов, игра, соревнование), потребности быть личностью (через обладание властью реализуется стремление сделать что-либо для других, а не только для себя).

Сама по себе потребность во власти как интегра-тивное личностное образование не является ни плохой ни хорошей. Ее проявление в поведении определяется как внешними условиями, так и соотношением указанных потребностей. «Суммарностьи одновременность действия базовых потребностей побуждает считать, что каждый человек, осуществляющий власть, движим одновременно мотивацией и независимости, и господства, и выгоды, и служения людям»,– пишет ученый . Исходя из этого, СБ. Кавериным разработана оригинальная типология людей на основании того, какая из потребностей преобладает в структуре мотивации власти:

Отметим, что позиция СБ. Каверина перекликается с точкой зрения ряда зарубежных ученых, также полагающих, что стремление к доминированию не следует рассматривать исключительно как признак психического нездоровья. Так, К. Хорни принципиально отделяла невротическую мотивацию власти, коренящуюся, по ее выражению, в слабости личности, от нормального желания власти, вытекающего из силы человека, его объективного превосходства и детерминируемого особенностями социализации, культуры общества. Подобной точки зрения придерживался и Э. Фромм, отмечавший, что «в психологическим плане жажда власти коренится не в силе, а в слабости... Власть – это господство над кем-либо; сила – это способность к свершению, потенция» .

Рассмотренная выше концепция позволяет охарактеризовать феномен мотивации власти как многомерное явление, не сводимое к какому-либо одному побуждению. Это тем более важно, что, как следует из проведенных в последние годы исследований, имеет место изменение иерархии мотивов в период достижения власти и собственно властвования.

С другой стороны, говоря о мотивации власти, ее множественной детерминации, следует также помнить, что поведение человека (в том числе и политическое) отнюдь не исчерпывается стремлением к господству над другими. Поэтому представляется весьма значимым положение А. Джорджа о том, что мотив власти может как усиливаться другими побуждениями личности, так и вступать в конфликт с ними. В свою очередь исследование подобного рода внутриличностных противоречий и их влияния на политическую активность должно стать одной из важных проблем психологии политики.

Мотивация власти

Личность политического лидера является сложнейшим многомерным образованием и состоит из множества различных взаимосвязанных структурных элементов. Не все они в одинаковой степени ответственные за политическое поведение, проявляются в нем. Однако, после многочисленных исследований, проведенных в американской политической психологии, удалось выделить наиболее влиятельные личностные характеристики, которые мы для удобства сгруппируем в шесть блоков: представления политического лидера о себе самом; потребности и мотивы, влияющие на политическое поведение; система важнейших политических убеждений; стиль принятия политических решений; стиль межличностных отношений; устойчивость к стрессу.

Я-концепция политического лидера. Проблема компенсации реальных или воображаемых дефектов личности была поставлена еще соратником 3. Фрейда А. Адлером. Эта идея получила свое более полное развитие в работах Г. Лассуэлла. Согласно его концепции, человек для компенсации низкой самооценки стремится к власти как средству такой компенсации. Таким образом, самооценка, будучи неадекватной, может стимулировать поведение человека в отношении политически релевантных целей – власти, достижений, контроля и других.

Внимание Г. Лассуэлла было приковано к развитию представлений человека о самом себе, степени развития и качеству самооценки и их воплощению в политическом поведении. Его гипотеза состояла в том, что некоторые люди обладают необычайно сильной потребностью во власти или других личностных ценностях, таких, как привязанность, уважение, как в средствах компенсации травмированной или неадекватной самооценки. Личные ценности или потребности такого рода могут быть рассмотрены как эго-мотивы, поскольку они часть эго-системы личности.

А. Джордж в одной из своих работ продолжил линию рассуждения Г. Лассуэлла о стремлении к власти как компенсации низкой самооценки. Он детально рассмотрел возможную структуру низкой самооценки и считает, что низкую самооценку могут составлять пять субъективных негативных чувств в отношении себя в различных их комбинациях: чувство собственной неважности, незначительнности; чувство моральной неполноценности; чувство слабости; чувство посредственности; чувство интеллектуальной неадекватности.

Уже после того как Г. Лассуэлл привлек внимание политологов и политических психологов к роли самооценки в политическом поведении лидера, появился целый ряд исследований, посвященных представлению политика о себе.

Политический лидер в любой ситуации за редким исключением ведет себя в соответствии с собственной Я-концепцией. Поведение его зависит от того, кем и как он себя осознает, как он сравнивает себя с теми, с кем он взаимодействует.

Я-концепция, то есть осознание человеком того, кто он, имеет несколько аспектов. Наиболее существенные из них это – образ «Я», самооценка и социальная ориентация политического лидера. У. Стоун приводит рассуждение классика психологии У. Джемса, что наша самооценка может быть выражена как отношение наших достижений к нашим претензиям. Но хотя сам У. Стоун считает, что самооценка – это позитивное чувство в отношение себя, понимая его как самоуважение.

Под социальной ориентацией подразумевается чувство автономности, в противоположность чувству зависимости от других людей в самоопределении. По мнению психолога Е.Т. Соколовой, «автономизация самооценки окончательно оформляется в подростковом возрасте, и преимущественная ориентация на оценку значимых других или на собственную самооценку становится показателем стойких индивидуальных различий, характеризующим целостный стиль личности».

Американские исследователи Д. Оффер и Ч. Строзаер рассматривают образ Я-политика, который соответствует «общей сумме восприятий, мыслей и чувств человека по отношению к себе»... «Эти восприятия, мысли и чувства могут быть более или менее ясно проговорены в образе Я, в котором Я разделено на шесть различных частей, тесно взаимодействующих». Эти шесть Я– следующие: физическое Я, сексуальное Я, семейное Я, социальное Я, психологическое Я, преодолевающее конфликты Я. Как отмечает Е.Т. Соколова, «ценность и субъективная значимость качеств и их отражение в образе Я и самооценке могут маскироваться действием защитных механизмов» .

Физическое Я представляет собой, с точки зрения этих ученых, представления политического лидера о состоянии своего здоровья и физической силе или слабости. Политический лидер должен быть достаточно здоровым, чтобы это не препятствовало его деятельности. В политологической и психологической литературе были описаны страдания, которые причиняло президентам США Рузвельту, Вильсону и Кеннеди их плохое здоровье.

По поводу сексуального Я, то есть представлений политика о своих претензиях и возможностях в этой сфере, ученые отмечают отсутствие статистических данных о том, как сексуальные преференции или сексуальное поведение связано с лидерскими способностями. Сомнительно, что президентом современного развитого государства может стать гомосексуалист или эксгибиционист. Прежде всего, такие наклонности закрыли бы ему путь в большую политику вне зависимости от лидерских качеств. В истории же известные тираны отличались патологией сексуальной сферы и нередко страдали различными извращениями.

Семейное Я является очень важным элементом личности политика. Хорошо известно, и прежде всего из психоанализа, какое огромное влияние оказывают отношения в родительской семье на поведение взрослого человека. Некоторые политические лидеры преодолевают ранние травмы и конфликты, другие – нет и, становясь лидерами, переносят фрустрации из своего детства на свое окружение в стране и в мире.

Для людей, находящихся на высших государственных постах, очень важно обладать способностью к совместной деятельности с другими. Представления политика об этом качестве отражены в социальном Я. Политический лидер должен научиться тому, как вести переговоры и как стимулировать своих коллег к проявлению их лучших качеств. Он должен быть способным использовать навыки межличностных отношений для эффективной работы с различными, порой враждебными группами людей, с лидерами других стран.

Психологическое Я составляют представления о своем внутреннем мире, фантазиях, мечтах, желаниях, иллюзиях, страхах, конфликтах – важнейшем аспекте жизни политического лидера. 3. Фрейд говорил, что психопатология – участь обыденной жизни. Как и у обычных людей, у лидеров нет врожденного иммунитета от невротических конфликтов, психологических проблем, а иногда и более серьезных форм психопатологии, таких, как психоз. Страдает ли политик от осознания собственных страхов или относится к этому спокойно, или даже с юмором – проявляется в его поведении, особенно в периоды ослабления самоконтроля.

Преодолевающее конфликты Я – представления политического лидера о своей способности к творческому преодолению конфликтов и нахождению новых решений для старых проблем. Лидер должен обладать достаточными знаниями и интеллектом, чтобы воспринять проблему. Он должен быть достаточно самоуверенным при принятии политических решений, чтобы суметь передать эту уверенность другим. Иной аспект преодолевающего конфликты Я – осознание лидером своей способности к преодолению стрессов, связанных с его ролью и деятельностью на посту, например, главы государства. Стресс может привести к тяжелым симптомам, которые самым серьезным образом ограничивают интеллектуальные и поведенческие возможности политического лидера. Он может увеличивать жесткость познавательных и мыслительных процессов в исторически сложные моменты, приводить к снижению гибкости и самообладания, в особенности тогда, когда они необходимы.

Сложность Я-концепции Р. Зиллер и его коллеги понимают как число аспектов Я, воспринимаемых политическим лидером, или как степень дифференциации Я-концепции. На ранних стадиях самосознания происходит отделение человеком себя от других. Далее, Я в его сознании разделяется на неограниченное число частей. Впоследствии у человека проявляется тенденция оценивать себя в сравнении с другими людьми. Этот процесс получил подробный анализ в теории социального сравнения Л. Фестингера. Главным положением этой теории является утверждение, что в основе стремления человека правильно оценить свое мнение и способности в сравнении с другими людьми лежит потребность иметь ясную и определенную Я-концепцию.

Через процесс социального сравнения у человека устанавливаются рамки социального рассмотрения Я как точки отсчета. Р. Зиллер в другом своем исследовании, проведенном в 1973 г., обнаружил, что люди с высокой сложностью Я-концепции имеют тенденцию стремиться к получению большей информации перед принятием решения, чем обладающие низкой сложностью Я-концепции. Поскольку сложность Я-концепции связана с восприятием сходства с другими людьми, то более вероятно, что политики с высокой сложностью Я-концепции воспримут информацию от других. Политические лидеры с высокой сложностью Я-концепции имеют тенденцию легче ассимилировать как позитивную, так и негативную информацию и, таким образом, реагировать на ситуацию на основе обратной связи, чем лидеры с низкой сложностью Я-концепции.

В то же время, чем выше самооценка у политиков, тем хуже они реагируют на ситуацию, тем ниже их реактивность. Лидеры с высокой самооценкой менее зависимы от внешних обстоятельств, они имеют более стабильные внутренние стандарты, на которых они основывают свою самооценку.

Политические деятели с низкой самооценкой оказываются более зависимыми от других людей и, таким образом, более реактивными. Они являются более чувствительными к обратной связи и изменяют свою самооценку в зависимости от одобрения или неодобрения других.

Р. Зиллер и его коллеги разработали типологию личности политических лидеров на основе исследования самооценки и сложности Я-концепции. Первый тип составляют лидеры с противоречивым, на первый лишь взгляд, названием аполитичные политики. Это деятели с высокой самооценкой и высокой сложностью Я-концепции, которые ассимилируют новую информацию, касающуюся их, без угрозы для их Я-концепции, но при этом для их реактивности существуют серьезные ограничения. Они чувствуют себя оторванными от других и поэтому с трудом реагируют на поведение своих последователей или населения государства в целом.

Другой тип, наиболее удачливый в политике, – прагматики. Это политические лидеры с низкой самооценкой и высокой сложностью Я-концепции, отвечающие на широкий круг социальных стимулов. Они прислушиваются к мнениям других людей и модифицируют свое политическое поведение на основе обратной связи.

Третий тип составляют политические лидеры с высокой самооценкой и низкой сложностью Я-концепции, не реагирующие на мнения других. Их познавательные процессы и поведение очень жестки, а самооценка чрезвычайно стабильна. Это – «идеологи», столь знакомые нам по Политбюро КПСС.

И, наконец, четвертый тип – это деятели с низкой самооценкой и низкой сложностью Я-концепции, которые интенсивно реагируют на узкий крут социальных стимулов. Их назвали ((недетерминированные».

Самооценка политического лидера накладывает очень важный отпечаток на внутри- и внешнеполитический курс его страны или возглавляемой организации. Если у него в течение жизни сформировалась заниженная самооценка, то его постоянное недовольство собой могло быть той самой движущей силой, которая толкала его на взятие все новых и новых барьеров в сфере внутренней или внешней политики. Такими предстают президенты США Р. Никсон, Р. Рейган, отечественные политики И. Рыбкин, И. Лебедев, Жириновский-младший и др. Заниженная самооценка толкает политического лидера к различным шагам на международной или внутренней арене – крупномасштабным военным или миротворческим акциям, неожиданным для окружения экстравагантным поворотам, пассивному созерцанию и т. п.

Лидеры государств с завышенной самооценкой, переоценивая собственные качества политика и главнокомандующего, зачастую не замечают всеобщей и внешней, и внутренней реакции на свой курс на международной арене. Они упиваются собственным успехом (даже если он мифический) и относят критику к злобствующим завистникам. Здесь можно говорить о нарушении обратной связи между последствиями политического действия и субъектом. Почти никакие последствия не способны заставить такого лидера испугаться или содрогнуться от мысли о том, к чему могут привести его поступки.

Другой тип лидеров с завышенной самооценкой, сталкиваясь с недооцениванием их политики, как в стране, так и за рубежом, сильно страдает от аффекта неадекватности. Когда их политика строилась, с их

собственной точки зрения, на принципах высокой морали или же казалась им продуманной и продуктивной, а воспринималась как безнравственная или же бессмысленная, такие политические лидеры шли на самые неожиданные шаги. И чем больше они обижались и переживали, тем чаще они повторяли аналогичные политические акции, еще больше вызывая неодобрение.

Лидеры с адекватной самооценкой представляют лучший образец партнеров на политической арене. Их внешняя и внутренняя политика не мотивирована стремлением к самоутверждению, обратная связь между последствиями акций и ними самими работает неукоснительно. Адекватно оценивающий свои политические способности лидер, как правило, уважительно и высоко оценивает других лидеров. Не боясь, что его унизят, обидят, обойдут, твердо зная собственную высокую цену, считая себя не хуже тех, с кем ему приходится взаимодействовать, такой лидер будет вести политику, которая позволила бы добиться поставленных целей и дала бы обоюдную выгоду. Отсутствие невротического компонента в самооценке приводит, как правило, к его отсутствию и в политическом поведении.

Невротическое стремление к политической власти. Поиск любви и привязанности является одним из путей, часто используемых в нашей культуре для получения успокоения от тревожности. Поиск власти – другой такой путь.

Завоевать любовь и расположение – значит получить успокоение путем усиления контакта с другими, в то время как стремление к власти означает получение успокоения через ослабление контакта с другими и через укрепление собственного положения.

Ощущение власти может возникать у нормального человека в результате реализации его превосходящей силы, будь то физическая сила или способность, или умственные способности, или зрелость и мудрость. Его стремление к власти может быть вызвано также некоторой особой причиной, связанной с семьей, политической или профессиональной группой, родиной или научной идеей. Однако невротическое стремление к политической власти рождается из тревожности, ненависти и чувства собственной неполноценности. Иначе говоря, нормальное стремление к власти рождается из силы, невротическое – из слабости.

То, что невротики в нашей культуре выбирают этот путь, происходит потому, что в нашей социальной структуре власть может дать чувство большей безопасности.

В поисках тех условий, которые порождают стремление к этой цели, становится очевидным, что такое стремление обычно развивается лишь тогда, когда оказывается невозможным найти средство для снятия подспудной тревожности с помощью любви и привязанности.

Невротическое стремление к власти служит не только защитой от тревожности, но также и каналом, по которому может выходить вытесненная враждебность.

Стремление к власти служит, во-первых, защитой от беспомощности, которая является одним из основных элементов тревожности. Невротик испытывает такое сильное отвращение к любому отдаленному намеку на беспомощность или на слабость в себе, что старается избегать ситуаций, которые нормальный человек считает вполне обычными, например, чье-либо руководство, совет или помощь, любой вид зависимости от людей или обстоятельств, любую уступку или согласие с другими. Этот протест против беспомощности вовсе не проявляется сразу во всей своей силе, а увеличивается постепенно; чем сильнее невротик чувствует подавленность своими внутренними запретами, тем менее он способен к самоутверждению. Чем более слабым он становится, тем с большей тревожностью ему приходиться избегать всего, что хоть в малейшей степени может обнаружить его слабость.

Во-вторых, невротическое стремление к политической власти служит защитой от опасности чувствовать себя или выглядеть ничтожным. Невротик вырабатывает жесткий и иррациональный идеал силы, который заставляет его верить, что он способен справиться с любой ситуацией, какой бы сложной она ни была, и может справиться с ней немедленно. Этот идеал приобретает связь с гордостью, и, как следствие, невротик рассматривает слабость не только как опасность, но и как позор. Он делит людей на «сильных» и «слабых», восхищаясь первыми и презирая вторых. Он также доходит до крайности в том, что считает слабостью. Он испытывает большее или меньшее презрение ко всем людям, которые соглашаются с ним или уступают его желаниям, ко всем, кто имеет внутренние запреты или не контролирует свои эмоции столь тщательно, чтобы всегда иметь безмятежное выражение лица. Он также презирает все эти качества в себе.

Он чувствует унижение, если ему приходится признавать собственную тревожность или внутренний запрет, и тогда, презирая себя за свой невроз, вынужден сохранять этот факт в тайне. Он также презирает себя за то, что не в состоянии справиться с неврозом в одиночку.

Те особые формы, которые примет такое стремление к власти, зависят от того, лишения какой власти невротик больше всего боится или презирает.

Другой установкой, которая может характеризовать его стремление к власти, является его желание настаивать на своем. Постоянным источником острого раздражения для него может служить нежелание других делать то, чего он от них ожидает, и именно тогда, когда он этого хочет. Нетерпеливость тесно связана с этим аспектом стремления к власти. Любого рода отсрочка, любое вынужденное ожидание станет источником раздражения. Часто невротик сам не осознает существования управляющей им установки или, по крайней мере, силы ее действия. Конечно, в его интересах не осознавать и не изменять такое отношение, потому, что оно несет важные защитные функции.

Еще одно отношение, образующее стремление к политической власти, – это стремление никогда не уступать, не сдаваться. Согласие с чьим-либо мнением или принятие совета, даже если он считается правильным, воспринимается как слабость, и одна только мысль, чтобы так поступить, вызывает сопротивление Люди, для которых такое отношение является важным, склонны ударяться в другую крайность и из одного только страха уступить упрямо принимают противоположную сторону.

Поиск власти является защитой от беспомощности и от чувства собственной незначительности. У невротика, принадлежащего к этой группе, развивается ярко выраженная потребность производить впечатление на других, быть объектом восхищения и уважения.

Стремление к обладанию, собственности также может служить в нашей культуре защитой от беспомощности и чувства собственной незначительности или унижения, поскольку богатство дает власть.

Доминирование, характерное для невротического стремления к власти, не обязательно открыто предстает как враждебность к другим. Оно может быть скрыто в социально значимых или дружеских формах, проявляясь, например, как склонность давать советы, стремление направлять дела других людей, в виде инициативности или лидерства. Но если за такими отношениями скрывается враждебность, другие люди – дети, супруги, подчиненные – будут ощущать ее и реагировать либо подчинением, либо сопротивлением. Сам невротик обычно не осознает привнесенной сюда враждебности. Даже если он приходит в состояние бешенства, когда дела идут не так, как он хочет, он все равно продолжает думать, что он по своей сути является нежной душой, впадающей в дурное расположение духа лишь потому, что люди ведут себя столь неблагоразумно, пытаясь противостоять ему.

Таким образом, психология политической власти понятие весьма многомерное, оно отражает субъект-объектные отношения в обществе. Упрощенно субъ-ектно-объектные отношения сводятся к тому, что одни люди стремятся обладать властью, а другие ищут этой власти над собой. Однако удержаться на вершине власти первые могут только при условии, что вторые им доверяют, то есть при условии реальной легитимности власти.