«Покойся, кто свой окончил бег…. Жизнь и загадочная смерть михаила булгакова Последние годы жизни булгакова

Тайна смерти Булгакова

10 марта 1940 года в своей московской квартире от тяжелой болезни скончался известный писатель, драматург и театральный режиссер Михаил Афанасьевич Булгаков, посмертную славу которому принес роман "Мастер и Маргарита".

Михаил Булгаков родился 15 мая 1891 года в Киеве в семье профессора Киевской духовной академии. До осени 1900 года он учился дома, затем поступил в первый класс Александровской гимназии, где были сосредоточены лучшие преподаватели Киева.

Уже в гимназии Булгаков проявлял свои разнообразные способности: писал стихи, рисовал карикатуры, играл на рояле, пел, сочинял устные рассказы и прекрасно их рассказывал. После окончания гимназии в 1909 году Булгаков становится студентом медицинского факультета Киевского Императорского университета св. Владимира. В 1913 году Булгаков вступает в свой первый брак - брак с Татьяной Лаппа. С началом первой мировой войны вместе с женой Булгаков работает в госпитале. Там он пристрастился к морфию, но благодаря супруге, смог избавиться от пагубой зависимости. Впоследствии трагическая судьба врача-морфиниста станет основой сюжетаБулгаковского рассказа "Морфий", который был опубликован в журнале «Медицинский работник» в 1927 году.

В 1915 году Булгаков ушел добровольцем на фронт, работал в прифронтовом госпитале, приобретая врачебный опыт под руководством военных хирургов. В 1916 году, окончив университет, получил диплом с отличием и отправился в Смоленскую губернию земским врачом, что впоследствии нашло свое отражение в «Записках юного врача». Гражданская война застала Булгакова в Киеве. Он видел закат «белого движения», стал свидетелем немецкой оккупации Украины в 1918 году, зверств петлюровских банд. В 1919–1921 годах он жил во Владикавказе, работал в газете «Кавказ» и начал писать для театра. В 1921 году Булгаков переехал в Москву.

Во времена НЭПа литературная жизнь в России начала возрождаться, создавались частные издательства, открывались новые журналы. В 1922 году Булгаков опубликовал рассказы «Необыкновенные приключения доктора» и «Спиритический сеанс». Увидели свет многие его произведения: «Записки на манжетах», «Похождения Чичикова», «Сорок сороков», «Путевые заметки», «Багровый остров». В 1924 году он работал в газете железнодорожников – «Гудок», объединившей в это время таких талантливых литераторов, как Олеша и Катаев, Ильф и Петров, Паустовский и другие. По инициативе МХАТа создал на основе романа «Белая гвардия» пьесу, которая была поставлена под названием «Дни Турбиных».

В 1927 году завершил драму «Бег», которая была запрещена незадолго до премьеры. В 1925 году в альманахе «Недра» была опубликована повесть «Роковые яйца», вызвавшая недовольство властей. Повесть «Собачье сердце», уже подготовленная к публикации, не была разрешена к печати (впервые была опубликована в 1987).

С 1928 года Булгаков начал писать роман «Мастер и Маргарита» и работал над ним двенадцать лет, то есть до конца жизни, не надеясь опубликовать его. В 1965 году в журнале «Новый мир» был опубликован «Театральный роман», написанный в 1936–1937 годах. В 1929-1930 годах не было поставлено ни одной пьесы Булгакова, в печати не появилось ни единой его строки. Он обратился с письмом к Сталину с просьбой разрешить ему выехать из страны или дать возможность зарабатывать на жизнь. После этого работал в МХАТ и Большом театрах. В 1939 году М.Булгаков работает над либретто «Рашель», а также над пьесой о Сталине («Батум»). Пьеса была одобрена Сталиным, но, вопреки ожиданиям писателя, она была запрещена к печатанью и постановке. Состояние здоровья Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз.

Булгаков продолжает употреблять морфий, прописанный ему в 1924 году, с целью снятия болевых симптомов. В этот же период писатель начинает диктовать жене (это уже его третья жена - Елена Сергеевна Нюрнберг-Шиловская, для которой этот брак тоже быть третьим) последние варианты романа «Мастер и Маргарита». Последние правки он сделал 13 февраля. С февраля 1940 года друзья и родные постоянно дежурят у постели Булгакова, а 10 марта 1940 года Михаил Афанасьевич Булгаков скончался.

По столице поползли слухи, что смерть Булгакова была вызвана его оккультными занятиями - увлекшись всяческой чертовщиной, Булгаков поплатился за это своим здоровьем, и его ранняя смерть была следствием сношений Булгаков с представителями нечистой силы. Другая версия гласила, что в последние годы жизни Булгаков вновь пристрастился к наркотикам, и те свели его в могилу. Официальной же причиной смерти писателя был назван гипертонический нефросклероз.

11 марта состоялась гражданская панихида в здании Союза Советских писателей. Перед панихидой московский скульптор С. Д. Меркуров снимает с лица Булгакова посмертную маску. ПохороненБулгаков на Новодевичьем кладбище. На его могиле, по ходатайству его жены Е. С. Булгаковой, был установлен камень, прозванный «голгофой», который ранее лежал на могиле Гоголя.
Источники -

Один из самых «медицинских» российских писателей (наряду с Чеховым, конечно) - Михаил Булгаков. Он и сам был врачом, медицинская тема в его произведениях не редкость. Всплывает эта тема и тогда, когда мы говорим о самом Михаиле Афанасьевиче: то, как он заболел и умер, не успев отредактировать свой роман, часто становится предметом литературоведческих исследований и спекуляций.

Часто доводится слышать о том, что раз писатель написал рассказ «Морфий», то и сам был морфинистом со стажем и умер по причине собственной наркомании.

Поэтому в данной главе мы воспользуемся мнением не литературоведа, а медика - Леонида Дворецкого, опубликовавшего исследование болезни и смерти писателя в солидном издании «Нефрология».

Anamnesis vitae

В 1932 году писатель Михаил Булгаков предупредил свою новую избранницу Елену Сергеевну: «Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, - дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках».

До смерти писателя оставалось восемь лет, за которые он напишет и почти закончит великое произведение «Мастер и Маргарита». <…>

Через шесть месяцев после появления первых симптомов болезнь развилась и привела пациента к медленной мучительной смерти: в последние три недели Булгаков ослеп, был измучен ужасными болями и прекратил редактировать роман.

Что же за недуг так жестоко обошелся с писателем?

Булгаков регулярно проходил обследования, которые не обнаружили никаких соматических патологий. Однако невротические расстройства у него уже наблюдались.

Так, в архиве Булгакова найден врачебный бланк с медицинским заключением:

«22.05.1934. Сего числа мною установлено,что у М.А.Булгакова имеется резкое истощение нервной системы с явлениями психостений, вследствие чего ему предписаны покой, постельный режим и медикаментозное лечение.

Тов. Булгаков сможет приступить к работе через 4–5 дней. Алексей Люцианович Иверов. Врач Московского художественного театра».

О подобных невротических состояниях и попытках их лечения упоминает и Елена Булгакова в дневниках 1934 г.:

«13-го мы выехали в Ленинград, лечились там у доктора Полонского электризацией».

«13 октября. У М. А. плохо с нервами. Боязнь пространства, одиночества. Думает, не обратиться ли к гипнозу?»

«20 октября. М. А. созвонился с Андреем Андреевичем (А. А. Аренд. - Примеч. Л. Д. ) по поводу свидания с доктором Бергом. М. А. решил лечиться гипнозом от своих страхов».

«19 ноября. После гипноза у М. А. начинают исчезать припадки страха, настроение ровное, бодрое и хорошая работоспособность. Теперь - если бы он мог еще ходить один по улице».

«22 ноября. В десять часов вечера М. А. поднялся, оделся и пошел один к Леонтьевым. Полгода он не ходил один».

То есть уже в 1934 году Булгаков пользовался минимум двумя распространенными тогда способами лечения неврозов: терапией ударами током и гипнозом. Вроде бы это ему даже помогло.

В письмах к Викентию Вересаеву, тоже врачу по профессии (помните его «Записки врача»?), Булгаков признавался:

«Болен я стал, Викентий Викентьевич. Симптомов перечислять не стану, скажу лишь, что на деловые письма перестал отвечать. И бывает часто ядовитая мысль - уж не совершил ли я в самом деле свой круг? Болезнь заявляла о себе крайне неприятными ощущениями „темнейшего беспокойства“, „полной безнадежности, нейрастенических страхов“».

«Соматика», телесное проявление болезни, манифестировала в сентябре 1939 года, <…> после серьезной для него стрессовой ситуации (отзыв писателя, отправившегося в командировку для работы над пьесой о Сталине) Булгаков решает уехать в отпуск в Ленинград.

И в первый же день пребывания в Ленинграде, прогуливаясь с женой по Невскому проспекту, Булгаков почувствовал вдруг, что не различает надписей на вывесках.

Подобная ситуация однажды уже имела место в Москве - до поездки в Ленинград, о чем писатель рассказывал своей сестре, Елене Афанасьевне: «О первой замеченной потере зрения - на мгновенье (сидел, разговаривал с одной дамой, и вдруг она точно облаком заволоклась - перестал ее видеть). Решил, что это случайно, нервы шалят, нервное переутомление».

Встревоженный повторившимся эпизодом потери зрения, писатель возвращается в гостиницу «Астория». Срочно начинаются поиски врача-окулиста, и 12 сентября Булгакова осматривает ленинградский профессор, выдающийся офтальмолог Николай Иванович Андогский. <…>

Профессор говорит ему: «Ваше дело плохо». Булгаков, сам врач, понимает, что все еще хуже: именно так началась болезнь, унесшая жизнь его отца примерно в 40 лет в 1907 году.

Поначалу - осмотры окулиста, <…> на глазном дне выявлены изменения, характерные для тяжелой артериальной гипертонии, о наличии которой у Булгакова до развившихся событий нигде нет упоминаний в имеющихся доступных материалах. Впервые об истинных цифрах артериального давления у писателя мы узнаем только после появления глазных симптомов.

«20.09.1939. Поликлиника Наркомздрава СССР (Гагаринский пр-т, 37). Булгаков М.А. Кровяное давление по Короткову Махim. - 205 / Minim. 120 mm».

На следующий день, 21.09.1939, состоялся домашний визит доктора Захарова, который отныне будет курировать М. А. Булгакова до его последних дней. Выписаны приходной ордер за визит (12 руб. 50 коп.) и рецепт на приобретение 6 пиявок (5 руб. 40 коп.). Чуть позже очень тревожные результаты дают анализы крови. <…>

Диагноз, а точнее симптомокомплекс, становится ясен: хроническая почечная недостаточность. Булгаков себе его тоже ставит.

В октябрьском письме 1939 года к киевскому другу молодости Гшесинскому Булгаков сам озвучивает характер своего заболевания:

«Вот настал и мой черед, у меня болезнь почек, осложнившаяся расстройством зрения. Я лежу, лишенный возможности читать, писать и видеть свет… Ну про что тебе сказать? Левый глаз дал значительные признаки улучшения. Сейчас, правда, на моей дороге появился грипп, но авось он уйдет, ничего не напортив…»

Осматривавший его в том же октябре профессор Мирон Семенович Вовси, авторитетный клиницист, один из консультантов Лечсанупра Кремля, имеющий опыт работы в области патологии почек, автор вышедшей впоследствии монографии «Болезни органов мочеотделения», подтвердил диагноз и, прощаясь, сказал жене писателя, что дает ему всего три дня жизни. Булгаков прожил еще полгода.

Состояние Булгакова неуклонно ухудшалось. По имеющейся подборке рецептов можно предполагать о наличии ведущих клинических симптомов и их динамике.

По-прежнему в связи с головными болями продолжали выписываться анальгетические препараты - чаще всего в виде сочетания пирамидона, фенацетина, кофеина, иногда вместе с люминалом. Инъекции сернокислой магнезии, пиявки и кровопускания были основным средством лечения артериальной гипертонии.

Так, в одной из записей в дневнике жены писателя находим:

«09.10.1939. Вчера большое кровопускание - 780 г, сильная головная боль. Сегодня днем несколько легче, но приходится принимать порошки». <…>

В ноябре 1939 года на заседании Союза писателей СССР рассматривается вопрос о направлении Булгакова с женой в правительственный санаторий «Барвиха». Странное место для умирающего с хронической болезнью почек. Но тем не менее Булгаков отбывает туда с женой. Основным методом лечения Булгакова там стали… тщательно разработанные диетические мероприятия, о чем писатель пишет из санатория сестре Елене Афанасьевне:

«Барвиха. 3.12.1939 Дорогая Леля!

Вот тебе новости обо мне. В левом глазу обнаружено значительное улучшение. Правый глаз от него отстает, но тоже пытается сделать что-то хорошее… По словам докторов, выходит, что раз в глазах улучшение, значит, есть улучшение в процессе почек. А раз так, то у меня надежда зарождается, что на сей раз я уйду от старушки с косой… Сейчас меня немного подзадержал в постели грипп, а ведь я уже начал выходить и был в лесу на прогулках. И значительно окреп… Лечат меня тщательно и преимущественно специально подобранной и комбинированной диетой. Преимущественно овощи во всех видах и фрукты…»

К сожалению, возлагавшиеся надежды (если таковые вообще возлагались) на «санаторную услугу» писателю Булгакову не оправдались. Возвратившись из санатория «Барвиха» в угнетенном состоянии, не ощутив практически никакого улучшения и осознав свое трагическое положение, Булгаков пишет в декабре 1939 года своему давнему другу-медику Александру Гдешинскому в Киев:

«…ну вот я и вернулся из санатория. Что же со мною?..

Если откровенно и по секрету тебе сказать, сосет меня мысль, что вернулся я умирать. Это меня не устраивает по одной причине: мучительно, канительно и пошло. Как известно, есть один приличный вид смерти - от огнестрельного оружия, но такового у меня, к сожалению, не имеется.

Поточнее говоря о болезни: во мне происходит ясно мной ощущаемая борьба признаков жизни и смерти. В частности, на стороне жизни - улучшение зрения. Но довольно о болезни! Могу лишь добавить одно: к концу жизни пришлось пережить еще одно разочарование - во врачах-терапевтах. Не назову их убийцами, это было бы слишком жестоко, но гастролерами, халтурщиками и бездарностями охотно назову. Есть исключения, конечно, но как они редки! Да и что могут помочь эти исключения, если, скажем, от таких недугов, как мой, у аллопатов не только нет никаких средств, но и самого недуга они порою не могут распознать.

Пройдет время, и над нашими терапевтами будут смеяться, как над мольеровскими врачами. Сказанное к хирургам, окулистам, дантистам не относится. К лучшему из врачей, Елене Сергеевне, также. Но она одна справиться не может, поэтому принял новую веру и перешел к гомеопату. А больше всего да поможет нам всем больным - Бог!»

Увы, как мы понимаем сейчас, переход от санаторных врачей к гомеопату был переходом от бесполезного к бессмысленному.

Гомеопатия даже как метод не работает. Ни тогда, ни сейчас, а потому состояние продолжило ухудшаться <…>.

03.02.1940. Булгакова консультирует профессор Владимир Никитич Виноградов, личный врач И. В. Сталина, впоследствии чуть было не погибший по «делу врачей». Приведем рекомендации проф. В. Н. Виноградова:

«1. Режим - отход ко сну в 12 часов ночи.

2. Диета - молочно-растительная.

3. Питье не более 5 стаканов в сутки.

4. Порошки папаверина и др. 3 р/день.

5. (сестре) Инъекции Myol/+Spasmol gj 1,0 каждого.

6. Ежедневно ножные ванны с горчицей 1 ст. л., 10 часов вечера.

7. На ночь микстура с хлоралгидратом, 11 часов вечера.

8. Глазные капли утром и вечером».

Вот так велись больные терминальной хронической почечной недостаточностью всего лишь три четверти века назад!

Друг Булгакова, режиссер и сценарист Сергей Ермолинский, так вспоминал о последних днях умирающего писателя:

«Это были дни молчаливого нравственного страдания. Слова медленно умирали в нем… Обычные дозы снотворного перестали действовать. <…> Ничего уже не могло помочь. Весь организм его был отравлен… …он ослеп. Когда я наклонялся к нему, он ощупывал мое лицо руками и узнавал меня. Лену (Елену Сергеевну) он узнавал по шагам, едва только она появлялась в комнате.

Булгаков лежал на постели голый, в одной набедренной повязке (даже простыни причиняли ему боль), и вдруг спросил меня: „Похож я на Христа?..“

Тело его было сухо. Он очень похудел…» <…>

Незадолго до смерти писатель говорил Валентину Катаеву: «Я скоро умру. Я даже могу вам сказать, как это будет. Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет вот что: так как лестница узкая, то мой гроб начнут поворачивать и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже».

Так оно и произошло.

Anamnesis morbis

Итак, все кончено. Несмотря на позднейшие якобы воспоминания о результатах вскрытия, его, скорее всего, просто не было.

Когда говорят о вскрытии, часто вспоминают слова литературоведа Мариэтты Чудаковой («…сосуды у него были, как у семидесятилетнего старика…») и режиссера Романа Виктюка: «…я вспомнил ее (Елены Сергеевны) рассказ о том, как Булгакова лечили, кажется, от почек, а когда вскрыли, оказалось, что сердце изрешечено мельчайшими дырочками…»

Но никаких сведений о вскрытии найти не удается, и, вероятнее всего причины смерти, указанные в свидетельстве: нефросклероз (замещение почечной ткани - паренхимы - соединительной тканью) и уремия (интоксикация, вызванная накоплением в крови метаболитов, которые должны были выводиться с мочой, следствие почечной недостаточности), - были вписаны по справке из поликлиники.

Автор статьи, которой мы пользуемся, предлагает свой вариант диагноза: хронический интерстициальный нефрит (межтканевое воспаление почек) лекарственного происхождения. Вот как он его обосновывает.

В письме к брату писателя, Николаю Афанасьевичу, от 17.10.1960, то есть 20 лет спустя после смерти Михаила Афанасьевича, Е. С. Булгакова сообщает:

«…раз в год (обычно весной) я заставляла его проделывать всякие анализы и просвечивания. Все давало хороший результат, и единственное, что его мучило часто, - это были головные боли, но он спасался от них тройчаткой - кофеин, фенацетин, пирамидон. Но осенью 1939 г. болезнь внезапно свалила его, он ощутил резкую потерю зрения (это было в Ленинграде, куда мы поехали отдыхать)…»

В своих дневниках Елена Сергеевна часто упоминает о головных болях Булгакова, еще задолго до первых манифестаций поражения почек.

01.05.1934: «…вчера у нас ужинали Горчаков, Никитин… Встретил их М. А., лежа в постели, у него была дикая головная боль. Но потом он ожил и встал к ужину».
29.08.1934: «М. А. вернулся с дикой мигренью (очевидно, как всегда, Аннушка зажала еду), лег с грелкой на голове и изредка вставлял свое слово».

В архиве, собранном Е. С. Булгаковой, имеется серия рецептов, документально свидетельствующих о назначении писателю лекарственных препаратов (аспирин, пирамидон, фенацетин, кодеин, кофеин), о чем в рецептурной сигнатуре так и было обозначено - «при головных болях».

Эти рецепты выписывались с завидной регулярностью лечащим врачом Захаровым, прибегавшим к тому же ко всяческим ухищрениям для постоянного обеспечения несчастного пациента этими препаратами. Подтверждением может служить одна из его записок к жене М. Булгакова:

«Глубокоуваж. Елена Сергеевна. Выписываю аспирин, кофеин и кодеин не вместе, а порознь для того, чтобы аптека не задержала выдачу приготовлением. Дадите М. А. таблетку аспирина, табл. кофеина и табл. кодеина. Ложусь я поздно. Позвоните мне. Захаров 26.04.1939».

Длительное употребление анальгетических препаратов еще задолго до появления симптомов заболевания почек дает основание предполагать возможную их роль в развитии почечной патологии у писателя.

Вполне достойная версия. Увы, подтвердить или опровергнуть ее могли только вскрытие и качественная гистология почек. Но вскрытия не было (или его данные не попали в архивы), Мастер был кремирован и похоронен под камнем с могилы Николая Гоголя…

Тем не менее доказательство гипотезы российского врача пришло с появлением новых методов химического анализа. Израильские и итальянские ученые опубликовали на страницах солидного Journal of Proteomics исследование страниц рукописи «Мастера и Маргариты», вчерне законченной Михаилом Булгаковым за месяц до своей смерти, и смогли подтвердить как диагноз писателя, так и лечение, которое ему было назначено.

Команда Пьера Джорджио Ригетти из Политехнического университета Милана и Глеба Зильберштейна из компании Spectrophon проанализировала 10 случайным образом отобранных страниц рукописи (из 127 имевшихся в распоряжении исследователей) и обнаружила на них следы морфина, содержание которого составляло от 2 до 100 нанограмм на квадратный сантиметр.

Кроме того, был обнаружен метаболит морфина - 6-O-ацетилморфин, а также три белка - биомаркера нефросклероза. Рикетти поясняет, что свидетельства применения лекарства Булгаковым остались в потовых выделениях отпечатков пальцев и слюне, которая могла попадать на страницы в момент их перелистывания.

Страницы обрабатывались бусинами-сорбентами, которые потом проходили анализ в газовом хроматографе и масс-спектрометре.

В ходе работы исследователи контактировали с московской полицией, предоставившей возможность сравнить результаты анализа рукописей со стандартами морфина, бытовавшими в Москве в конце тридцатых - начале сороковых годов ХХ века.

Некоторые страницы, к примеру эпизод с диалогом между Иешуа и Пилатом, содержат довольно небольшое количество морфина - около 5 нг/см 2 . В то же время другие части, над которыми писатель подолгу трудился и не один раз переписывал, содержат достаточно высокие концентрации вещества.

Так, на странице с планом романа обнаружено до 100 нг/см 2 морфина.

Так что писателя унес в могилу или лекарственный, или гипертонический нефроcклероз (поражение почек, вызванное хронически повышенным артериальным давлением и атеросклерозом сосудов почек). Оба варианта заболевания сопровождаются сильнейшими головными болями и часто заканчивается смертью от почечной недостаточности (как это и случилось 10 марта 1940 года).

Увы, судьба Мастера показала, что представляют собой две очень распространенные причины смерти или тяжелых болезней: злоупотребление лекарственными препаратами (в том числе и по согласию с лечащим врачом) и «тихая смерть» - артериальная гипертензия.

Как правило, писатель описывает то, что уже случилось. Булгаков обладал даром предвидения – то, о чем он писал, случалось позже.
Предсказал он и собственную смерть. Назвал год и даже описал ее обстоятельства.
«Имей в виду, - предупредил он жену – Елену Сергеевну, - я буду очень тяжело умирать, - дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках». Елена Сергеевна клятву дала и впоследствии выполнила.
Она заставляла его регулярно обследоваться у врачей, но даже самые тщательные обследования ничего не выявляли. Между тем, назначенный (слово Елены Сергеевны) срок приближался, и когда наступил последний год, Булгаков в своем обычном шутливом тоне сообщил ей об этом.

Елена Сергеевна Булгакова

В сентябре 1939 года Булгаковы поехали в Ленинград, и во время прогулки по Невскому проспекту у Михаила Афанасьевича начало темнеть в глазах. Профессор, осмотревший Булгакова в этот же день, заявил: «Ваше дело плохо».
Все повторилось как 33 года назад в начале сентября 1906 года. Тогда внезапно начал слепнуть отец Булгакова. Через полгода его не стало. Он не дожил месяца до своего 48-летия. В этом возрасте в день своего первого приступа внезапной слепоты находился и Михаил Афанасьевич.
Поскольку по образованию Булгаков был врачом, то прекрасно понимал, что временная слепота лишь симптом той болезни, от которой умер его отец, и которую он предал по наследству своему сыну.


Отец М. А. Булгакова – Афанасий Иванович
Булгаков, ординарный профессор Киевской
духовной академии, доктор богословия

У Булгакова есть цикл рассказов «Записки юного врача», в котором повествование ведется от лица молодого врача, только получившего диплом и отправленного работать в российскую глубинку. В этом цикле масса персонажей: и коллеги главного героя, и его пациенты. И еще один персонаж, между которым и главным героем происходит основной конфликт. Персонаж этот – смерть. Она присутствует в каждом рассказе.


Мемориальная доска в честь М А Булгакова,
установленная на здании областной больницы в г. Черновцы (Украина),
где в 1916 г. он трудился хирургом

Конфликт со смертью характерен для всего творчества, да и для всей жизни писателя.
В конце 1921 года его не покидало ощущение, что вот-вот умрет кто-то из близких. В январе 1922 умерла от тифа его мать.

Варвара Михайловна – мать писателя

Осенью 1922 года Булгаков пишет коротенький рассказ «Красная корона». Главный герой рассказа теряет брата, и тот является ему в красной короне. Корона – опознавательный знак смерти. Действие «Красной короны» происходит в психиатрической клинике. Позже туда попадут и многие другие герои Булгакова.
Булгаков не боится смерти как таковой, гораздо страшнее для него литературное небытие. Иногда у него даже вырывается: «Себе я ничего не желаю, кроме смерти».
Что это? Склонность к самоубийству? Ни в коем случае. У Булгакова был совершенно определенный взгляд на этот способ ухода из жизни – он считал это неприемлемым. Дело в том, что в возрасте 23-х лет он стал свидетелем самоубийства. Его друг застрелился практически у него на глазах. Смерть наступила не сразу. Булгаков, как врач, пытался спасти друга, но лишь продлил агонию. Недаром в «Мастере и Маргарите» самоубийцы предстают перед читателем как подданные дьявола.
Однако за полтора месяца до смерти он пишет: «Как известно, есть один приличный вид смерти – от огнестрельного оружия, но такового у меня, к сожалению, не имеется.
Неприлично, по его мнению, умирать в больнице. Воланд в «Мастере и Маргарите» говорит: «Какой смысл умирать в палате под стоны и хрипы безнадежно больных? Не лучше ли… приняв яд, переселиться под звуки струн?..»
Многие его герои кончают или собираются кончать жизнь самоубийством. Таким образом, через все творчество, да, пожалуй, и через всю жизнь Булгакова проходит почти гамлетовский вопрос: стрелять или не стрелять?..
Герой его рассказа «Морфий» доктор Поляков, который пристрастился к наркотику и не сумел преодолеть страшную зависимость, решает стрелять. Надо сказать, что Булгаков сам прошел через это пагубное пристрастие, но у него хватило сил отказаться от наркотика.

Но вернемся к смерти. Именно с помощью нее пытается избавить Иешуа («Мастер и Маргарита») от страданий на кресте, Левий Матвей, но Бог или провидение мешают ему сделать это.
Вообще в произведениях Булгакова легкой смертью умирают лишь легковесные, бесполезные люди: Берлиоз в «Мастере и Маргарите», Фельдман в «Белой гвардии». Тем же, чья жизнь имеет смысл не только для них самих, перед уходом из нее выпадают большие муки – будь то бродячий иудейский писатель Иешуа Га-Ноцри или русский писатель Михаил Афанасьевич Булгаков.
Свой главный роман «Мастер и Маргарита» Булгаков писал до самой смерти, но так и не закончил работу (ее завершила жена, Елена Сергеевна). Хотя в одной из подготовительных тетрадей к роману писатель пишет наказ самому себе: «Дописать прежде, чем умереть!..» Увы…


«Мастер и Маргарита»: «Рукописи не горят…»

В 1939 году Булгаков пишет пьесу о Сталине (идет на сделку с Дьяволом?). Поначалу пьесу принимают хорошо и даже начинают готовиться к постановке, но главный ее герой лично принимает решение – пьесу не ставить. Это огромное психологическое потрясение для Булгакова. Именно оно и дает толчок к бурному развитию болезни.
Булгакова, который ехал на Кавказ, чтобы посмотреть натуру, где происходит действие пьесы, буквально с полдороги телеграммой «сверху» возвращают назад.
Вот что пишет Елена Сергеевна: «Через три часа бешеной езды были на квартире. Миша не позволял зажечь свет: горели свечи!»
Боязнь света была одним из симптомов болезни.
«Он ходил по квартире, потирал руки и говорил – покойником пахнет».
До смерти оставалось 207 дней.
Светобоязнь, временная слепота – на самом деле все это симптомы болезни отнюдь не зрения, а… почек. Гипертонический нефросклероз. От этой болезни умер отец писателя, и от нее же теперь умирал он сам.
Для справки
Нефросклероз (синоним: «сморщенная почка») – патологическое состояние, при котором ткань почки заменяется соединительной тканью, а сама почка уменьшается в размерах («сморщивается»), при этом нарушаются ее функции вплоть до полного прекращения работы почки.
Булгаков в свое время говорил одному из друзей: «Имей в виду, самая подлая болезнь – почки. Она подкрадывается, как вор. Исподтишка, не подавая никаких болевых сигналов.
Именно так чаще всего. Поэтому, если бы я был начальником всех милиций, я бы заменил паспорта предъявлением анализа мочи, лишь на основании коего и ставил бы штамп о прописке».
Напомним, первый раз временная потеря зрения случилась в Ленинграде. Булгаковы возвращаются в Москву, где Михаила Афанасьевича осматривает будущий генерал медицинской службы Мирон Семенович Вовси. Он настоятельно рекомендует писателю лечь в Кремлевскую клинику. Настаивает и жена, но Булгаков напоминает ей о давнем обещании.
Уже возле дверей Вовси говорит: «Я не настаиваю, так ка это вопрос трех дней». Однако Булгаков прожил еще полгода.


Мирон Семенович Вовси (1897-1960) – советский терапевт и
ученый-медик. Доктор медицинских наук (1936), профессор (1936),
генерал-майор медицинской службы (1943). Заслуженный деятель
науки РСФСР (1944), академик АМН СССР (1948). Автор научных работ,
преимущественно о лечении болезней почек, легких, органов
кровообращения; разработал основные положения военно-полевой
терапии, одним из создателей которой он является.

В первый день после возвращения из Ленинграда Булгаковых посетил Сергей Ермолинский (тот самый, которому Булгаков рассказывал о коварстве почек). Михаил Афанасьевич последовательно описал ему, как будет развиваться болезнь. Назвал месяцы, недели и даже числа.
«Я не верил ему, - признавался Ермолинский, - но дальше все шло как по расписанию, им самим начертанному».
10 октября Булгаков пишет завещание, по которому, все, что ему принадлежит, и, в первую очередь, авторские права, переходит к Елене Сергеевне.
Умирал Булгаков тяжело. Его мучили боли, а смерть все не приходила. 1 февраля 1940 года он обращается к жене: «Ты можешь достать у Евгения (сына Елены Сергеевны – авт. ) револьвер?» Он просил смерти у неба. Очень хорошо поняла это его состояние Анна Ахматова и отразила позже в своих стихах:
И гостью страшную ты
Сам к себе впустил
И с ней наедине остался.


М. А. Булгаков на смертном одре

Михаил Афанасьевич Булгаков умер 10 марта 1940 года.
Перед панихидой московский скульптор С. Д. Меркуров снял с лица М. Булгакова посмертную маску.


Посмертная маска Булгакова

Сначала с покойным прощались дома, потом гроб перевезли в Союз писателей. Музыки при прощании не было (об этом просил сам Булгаков). На панихиде выступил сосед Булгаковых по лестничной площадке драматург Алексей Файко. Из Союза писателей отправились в крематорий.
На могиле Михаила Булгакова долгое время не было памятника. Предложений было много, но Елена Сергеевна от всех отказывалась. Однажды она зашла в мастерскую на Новодевичьем кладбище и увидела в яме какую-то глыбу. Директор мастерской пояснил, что это – гологофа, камень, снятый с могилы Гоголя, поскольку его место занял новый памятник. Елена Сергеевна установила голгофу на могиле мужа.


Могила Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны Булгаковых
на Новодевичьем кладбище в Москве

К Гоголю у Булгакова было отношение особое. Надо ли говорить, что «чертовщинка», присутствующая во многих булгаковских произведениях, - следование гоголевским традициям.
В одном из писем он описывает свой сон: «…Ко мне ночью вбежал хорошо знакомый человечек с острым носом, с большими сумасшедшими глазами. Воскликнул: «Что это значит?!» Это был не просто сон. Гоголь был возмущен вольной булгаковской инсценировкой «Мертвых душ». В этом же письме содержится обращенная к Гоголю фраза: «Укрой меня своей чугунной шинелью». Пусть не шинелью, но камнем…
Находясь уже на краю могилы, ослепший Булгаков просил читать ему о последних днях и часах Гоголя.
А о последних днях и часах Булгакова поведал его сосед – сценарист Евгений Габрилович: «Мы слышали из нашей квартиры, как он умирал. Тревожные голоса, вскрики, плач. Поздним вечером с балкона была видна зеленая лампа, покрытая шалью, и люди, бессонно и скорбно озаренные ею». Габрилович не пишет, сколько было таких вечеров, дней, ночей, но последний ему запомнился особенно. Запомнился ему, как он пишет: «страшный, бессильный, пронзительный женский крик».
Но она все-таки добралась до дневника и записала: «16.39. Миша умер».


Дневник Елены Сергеевны Булгаковой

Михаил Булгаков родился 15 мая 1891 года в многодетной семье профессора Киевской духовной академии Афанасия и Варвары Михайловны Булгаковых. Михаил был старшим из семи детей - у него было еще четыре сестры и два брата.

Начало

Как признавался сам Михаил, его юность прошла "беспечально" в красивом городе на днепровских кручах, об уюте шумного и теплого родного гнезда на Андреевском спуске, сияющих перспективах будущей вольной и прекрасной жизни.

Мама воспитывала детей "твердой рукой", никогда не сомневаясь, что есть есть добро, а что – зло. Отец передл детям свое трудолюбие и любовь к учебе. В семье Булгаковых царил "авторитет знания и презрения к невежеству".

Когда Михаилу было 16 лет, отец умер от болезни почек. Вскоре после этого Михаил поступил на медицинский факультет Киевского университета. Аргументами, повлиявшими в пользу медицины, стали независимость будущей деятельности и интерес к "устройству человека", равно как и возможность ему помочь.

Будучи на втором курсе, Михаил женился, вопреки воле матери женится на юной Татьяне Лаппа, только что окончившей гимназию.

Полевой врач

Доучиться Михаилу не удалось из-за начала Первой мировой войны. Весной 1916 года он добровольно отправился работать в один из киевских госпиталей. Как военный врач он имел насыщенное боевое прошлое и немалый фронтовой опыт. А осенью того же года Булгаков уже как доктор получил первое назначение - в маленькую земскую больницу в Смоленской губернии.

Морфист

Отказ от медицинской практики

В конце февраля 1919 года Булгакова мобилизовали в Украинскую армию, а в августе 1919- го уже служил военврачом в Красной Армии. В октябре того же года Михаил перешел в Армию Южной России, где служил врачом в казачьем полку и воевал на Северном Кавказе.

Кстати, то, что Булгаков остался в России, было лишь следствием стечения обстоятельств: он лежал в тифозной горячке, когда белая армия и сочувствующие ей покидали страну.

По выздоровлении Михаил Булгаков оставил медицину и начал сотрудничать с газетами. Одна из первых его публицистических статей называется "Грядущие перспективы", в котором автор, не скрывающий приверженности белой идее, пророчит долгое отставание России от Запада.

Позже вышли в свет такие его произведения, как "Необыкновенные приключения доктора" , "Записки на манжетах", "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" и другие.

В это время он разводится со своей первой женой Татьяне и женится на Любови Белозерской (пара познакомилась в 1924 году на вечере, устроенном редакцией "Накануне" в честь писателя Алексея Николаевича Толстого, поженили 30 апреля 1925 года).

"Мастер и Маргарита"

Самый известный роман писателя, принесший ему посмертную мировую славу, был посвящен возлюбленной писателя Елене Сергеевне Шиловской.

Роман первоначально задумывался как апокрифическое "евангелие от дьявола", а будущие заглавные герои в первых редакциях текста отсутствовали. С годами первоначальный замысел усложнялся, трансформировался, вобрав в себя судьбу самого писателя.

Позже в роман вошла женщина, ставшая его третьей женой - Елена Шиловская. Они познакомились в 1929 году, а поженились через три года – в 1932.

Михаил Булгаков строит "Мастера и Маргариту" как "роман в романе". Его действие разворачивается в двух временах: в Москве 1930-х годах, где появляется, чтобы устроить традиционный весенний бал полнолуния, сатана, и в древнем городе Ершалаиме, в котором происходит суд римского прокуратора Пилата над "бродячим философом" Иешуа. Связывает же оба сюжета современный и исторический автор романа о Понтии Пилате Мастер.

Последние годы

За 1929-1930 годы не было поставлено ни одной пьесы Булгакова, в печати не появилось ни единой его строки. Писатель обратился с письмом к Сталину с просьбой разрешить ему выехать из страны или дать возможность зарабатывать на жизнь. После этого работал в МХАТ и Большом театрах.

В 1939 году Булгаков работал над либретто "Рашель", а также над пьесой о Сталине ("Батум"). Пьеса была одобрена Сталиным, но, вопреки ожиданиям писателя, она была запрещена к печатанью и постановке.

В это время состояние здоровья Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз. Писатель продолжает употреблять морфий, прописанный ему в 1924 году, с целью снятия болевых симптомов.

Уже с февраля 1940 года друзья и родные постоянно дежурят у постели Булгакова, а 10 марта 1940 года он умер.

По Москве поползли слухи, что болезнь писателя была вызвана его оккультными занятиями - увлекшись всяческой чертовщиной, Булгаков поплатился за это своим здоровьем, и его ранняя смерть была следствием сношений Булгакова с представителями нечистой силы.

Другая версия гласила, что в последние годы жизни Булгаков вновь пристрастился к наркотикам, и те свели его в могилу. Официальной же причиной смерти писателя был назван гипертонический нефросклероз.

Гражданская панихида по писателю прошла 11 марта в здании Союза Советских писателей. На его могиле, по ходатайству его жены Булгаковой, был установлен камень, прозванный "голгофой", который ранее лежал на могиле Николая Гоголя.

«Энциклопедия Смерти. Хроники Харона»

Часть 2: Словарь избранных Смертей

Умение хорошо жить и хорошо умереть - это одна и та же наука.

Эпикур

БУЛГАКОВ Михаил Афанасьевич

(1891 - 1940) русский писатель

Его болезнь открылась осенью 1939 года во время поездки в Ленинград. Диагноз был таков: остроразвивающаяся высокая гипертония, склероз почек. Вернувшись в Москву, Булгаков слег уже до конца своих дней.

"Я пришел к нему в первый же день после их приезда,- вспоминает близкий друг писателя, драматург Сергей Ермолинский. - Он был неожиданно спокоен. Последовательно рассказал мне все, что с ним будет происходить в течение полугода - как будет развиваться болезнь. Он называл недели, месяцы и даже числа, определяя все этапы болезни. Я не верил ему, но дальше все шло как по расписанию, им самим начертанному... Когда он меня звал, я заходил к нему. Однажды, подняв на меня глаза, он заговорил, понизив голос и какими-то несвойственными ему словами, словно стесняясь:

Чего-то я хотел тебе сказать... Понимаешь... Как всякому смертному, мне кажется, что смерти нет. Ее просто невозможно вообразить. А она есть.

Он задумался и потом сказал еще, что духовное общение с близким человеком после его смерти отнюдь не проходит, напротив, оно может обостриться, и это очень важно, чтобы так случилось... Жизнь обтекает его волнами, но уже не касается его. Одна и та же мысль, днем и ночью, сна нет. Слова встают зримо, можно, вскочив, записать их, но встать нельзя, и все, расплываясь, забывается, исчезает. Так пролетают над яром прекрасные сатанинские ведьмы, как долетают они в его романе. И реальная жизнь превращается в видение, оторвавшись от повседневности, опровергая ее вымыслом, чтобы сокрушить пошлую суету и зло.

Почти до самого последнего дня он беспокоился о своем романе, требовал, чтобы ему прочли то ту, то другую страницу... Это были дни молчаливого и ничем не снимаемого страдания. Слова медленно умирали в нем... Обычные дозы снотворного перестали действовать...

Весь организм его был отравлен, каждый мускул при малейшем движении болел нестерпимо. Он кричал, не в силах сдержать крик. Этот крик до сих пор у меня в ушах. Мы осторожно переворачивали его. Как ни было ему больно от наших прикосновений, он крепился и, даже тихонько застонав, говорил мне едва слышно, одними губами:

Ты хорошо это делаешь... Хорошо...

Он ослеп.

Он лежал голый, лишь с набедренной повязкой. Тело его было сухо. Он очень похудел... С утра приходил Женя, старший сын Лены (сын Елены Сергеевны Булгаковой от первого брака). Булгаков трогал его лицо и улыбался. Он делал это не только потому, что любил этого темноволосого, очень красивого юношу, по-взрослому холодновато-сдержанного,- он делал это не только для него, но и для Лены. Быть может, это было последним проявлением его любви к ней - и благодарности.

10 марта в 4 часа дня он умер. Мне почему-то всегда кажется, что это было на рассвете. На следующее утро,- а может быть, в тот же день, время сместилось в моей памяти, но, кажется, на следующее утро - зазвонил телефон. Подошел я. Говорили из Секретариата Сталина. Голос спросил:

Правда ли, что умер товарищ Булгаков?

Да, он умер.

Тот, кто говорил со мной, положил трубку".

К воспоминаниям Ермолинского следует добавить несколько записей из дневника жены Булгакова Елены Сергеевны. Она свидетельствует, что в последний месяц жизни он был углублен в свои мысли, смотрел на окружающих отчужденными глазами. И все же, несмотря не физические страдания и болезненное душевное состояние, он находил в себе мужество, чтобы, умирая, шутить "с той же силой юмора, остроумия". Продолжал он и работу над романом "Мастер и Маргарита".

Вот последние записи из дневника Е. С. Булгаковой:

Продиктовал страничку (о Степе - Ялта).

Работа над романом.

Ужасно тяжелый день. "Ты можешь достать у Евгения револьвер?"

Сказал: "Всю жизнь презирал, то есть не презирал, а не понимал... Филемон и Бавкида... и вот теперь понимаю, это только и ценно в жизни".

Мне: "Будь мужественной".

Утром, в 11 часов. "В первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив... Лежу... покой, ты со мной... Вот это счастье... Сергей в соседней комнате".

12.40:

"Счастье - это лежать долго... в квартире... любимого человека... слышать его голос... вот и все... остальное не нужно..."

В 8 часов (Сергею) "Будь бесстрашным, это главное".

Утром: "Ты для меня все, ты заменила весь земной шар. Видел во сне, что мы с тобой были на земном шаре". Все время весь день необычайно ласков, нежен, все время любовные слова - любовь моя... люблю тебя - ты никогда не поймешь это.

Утром - встреча, обнял крепко, говорил так нежно, счастливо, как прежде до болезни, когда расставались хоть ненадолго. Потом (после припадка): умереть, умереть... (пауза)... но смерть все-таки страшна... впрочем, я надеюсь, что (пауза)... сегодня последний, нет предпоследний день...

Без даты.

Сильно, протяжно, приподнято: "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!" - Как заклинание. Буду любить тебя всю мою жизнь...- Моя!

"О, мое золото!" (В минуту страшных болей - с силой). Потом раздельно и с трудом разжимая рот: го-луб-ка... ми-ла-я. Записала, когда заснул, что запомнила. "Пойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай... Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной... Когда я слышал стук твоих каблучков... Ты была самой лучшей женщиной в мире. Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя... Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!" До этого: "Любила ли ты меня? И потом, скажи мне, моя подруга, моя верная подруга..."

16.39. Миша умер".

И еще один штрих. Валентин Катаев, которого Булгаков недолюбливал и даже однажды публично назвал "жопой", рассказывает, как навестил Булгакова незадолго до смерти. "Он (Булгаков) сказал по своему обыкновению:

Я стар и тяжело болен. На этот раз он не шутил. Он был действительно смертельно болен и как врач хорошо это знал. У него было измученное землистое лицо. У меня сжалось сердце.

К сожалению, я ничего не могу вам предложить, кроме этого,- сказал он и достал из-за окна бутылку холодной воды. Мы чокнулись и отпили по глотку. Он с достоинством нес свою бедность.

Я скоро умру,- сказал он бесстрастно. Я стал говорить то, что всегда говорят в таких случаях,- убеждать, что он мнителен, что он ошибается.

Я даже могу вам сказать, как это будет,- прервал он меня, не дослушав.- Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет вот что: так как лестница узкая, то мой гроб начнут поворачивать и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже.

Все произошло именно так, как он предсказал. Угол его гроба ударился в дверь драматурга Бориса Ромашова..."